Почти такой же большой, как Алексиас, в кожаной куртке до колен, покрытой белой пылью, он снял каску и перчатки с крагами, бросил их на стол и вытащил сигарету. Без каски он выглядел моложе. Он провел по своим светлым волосам и обратился к Катине на ломаном греческом языке.
Ломакс не мог расслышать его слов. Через мгновение Алексиас, приблизясь к нему, прошептал:
– Она готовит ему кофе. Я чую запах.
Немец поднялся на ноги и исчез из вида, очевидно, подошел к кухонной двери. Потом он вернулся к столу и сел, и тут же появилась Катина с подносом.
Как только она протянула руку к кофейнику, немец схватил ее за запястье и потянул к себе. Она пыталась освободиться, но силы были неравны. Немец засмеялся, а Ломакс, закрыв глаза, вытер со лба пот.
А когда он снова их открыл, немец уже почти втащил ее на стол и лез на нее, шаря руками по ее юному телу.
Ее лицо было белым, как смерть, и казалось, она смотрит прямо в глаза Ломаксу. У него пересохло в горле, и в этот момент она громко закричала.
Ломакса опередил зарычавший, как зверь, Алексиас, который, с грохотом откинув крышку, выпрыгнул через люк. Его ноги при этом попали между двух ступенек лестницы, и он рухнул на пол.
Немец, в тревоге оглянувшись, какое-то мгновение со страхом смотрел на Алексиаса, а потом оттолкнул от себя Катину.
Ломакс выпрыгнул через люк и бросился к нему. Тот успел торопливо расстегнуть кобуру и вытащить пистолет, но было уже поздно. Ломакс, схватив его за запястье, отвел руку в сторону и ударил коленом в пах.
Немец, взревев от боли, наклонил голову, и Ломакс, ударив его правым локтем в челюсть, сломал ее. Немец завопил, откинул голову и упал на стол, Ломакс рубанул его по горлу ребром ладони. Стол с треском развалился, и немец покатился на пол.
Катина была уже на коленях возле дяди, а Бойд, спустившись до середины лестницы, держал в руке на изготовку маузер. Потом он спрятал его в кобуру и помог Катине поднять Алексиаса.
Лицо грека было перекошено от боли, лоб покрыт испариной.
– Матерь Божья, неужели я сломал ее! – воскликнул он.
Ломакс быстро пересек комнату и подал стул. Алексиас осторожно ощупал ногу и внезапно вздрогнул от боли:
– Так и есть. Сломал ногу прямо под коленом. Что за пакость!
Катина была готова расплакаться.
– Мне так жалко, – приговаривала она. – Я делала что могла, но он никак не отставал. Он настаивал, чтобы я принесла ему кофе.
Бойд опустился на колени у лежащего немца.
– Одно вполне ясно – он уже ни к кому приставать не будет. – Встав, он хмуро посмотрел на Ломакса. – Вы никогда не делаете что-то наполовину, да? Еще пара часов, и они будут искать этого парня по всему острову.