Они оба невольно закричали, первые секунды еще машинально пытались упереться ногами в землю, но их оторвало и протащило вперед и вниз, к реке. Степаныч первый понял что надо делать и крикнул хозяину: — Режь веревку!
Золотов нашарил на поясе нож и одним ударом перерубил самодельную веревку. Пока он поднимался на ноги, Степаныча проволокло еще метра на три вперед и почти затянуло под движущийся молох залома. До воды оставалось всего-то метра три, столько же до подножия скалы. Бросившись вперед Золотов в прыжке догнал своего телохранителя и навалившись на него всем телом вытянув руку резанул по туго натянутой веревке. По счастью она лопнула сразу, напоследок одна из отлетевших веток больно ударила финансиста по голове, и в туже секунду движущийся вал залома ударился о скалу прижима. Река в этом месте сужалась почти на треть, грохот и треск ломающихся как спички вековых деревьев усилился еще больше. Подпираемый водой и другими деревьями вал сразу начал выростать в высоту, крутой противоположный берег не давал спасть напряжению, на какую-то секунду вся эта стометровая махина высотой в трехэтажный дом замерла, затем середина двигающейся баррикады выгнулась дугой и лопнула, с чудовищным ревом сбросив сразу весь излишек воды.
И это снова чуть не привело к трагедии. Золотова и полковника к этому времени подтопил подкравшийся уровень воды, и когда вода прорвав плотину хлынула как в гигантскую воронку, он потащил за собой и обоих путников. Каким то чудом Степаныч успел ухватиться за большой камень, а Золотов уже пролетевший ниже с цепкостью падающей кошки схватился за его ноги. Слава богу, что вода ушла очень быстро, у измученного полковника руки сами собой разжались, да и финансист с трудом qnnap`f`k что он делает и что с ним происходит. А река продолжала свое очистительное дело. Кружась и раздирая переплетения залома она быстро вынесла весь наносник за поворот, и уже через полчаса лишь густо усыпанный обломкам деревьев берег напоминал о прошедшем стихийном бедствии.
Полковник по прежнему пластом лежал на берегу, Золотов же со стоном сел, потрогал шишку голове, сморщился. Затем он уставился на реку, долго смотрел на плавное, могучее течение воды. Потом толкнул артиллериста в бок.
— Степаныч, глянь!
Тот со стонами перевернулся лицом вверх, привстав на локтях обвел взглядом реку и спросил: — Ну и что? На что смотреть то?
— А ты ничего не замечаешь?
— Нет.
— Камень.
— Какой камень? — снова не понял полковник.
— Совсем что ли не соображаешь? Тот самый, на которым мы сутки куковали.