Фалько присвистнул и с интересом взглянул на сэра Питера.
— Какая наглость! Бедняжка Флёр!
Сэр Питер завертелся, его тощее лицо покрылось красными пятнами. Хезер видела этого красавчика насквозь. Через такое нарочито скучающее байроновское выражение лица явственно проступала его настоящая суть: испуганный, глупый мальчишка, лжец и эгоист.
— Кто вас учил взбираться по лестницам — садовник или какой другой слуга? — спросила девушка.
Сэр Питер недовольно наморщил губы, чувствуя явное облегчение от такого простого вопроса:
— Ну и что ж! Значит, Флёр рассказала вам, что я взобрался до ее окна? Ерунда! Она просто не узнала моего лакея. Я позаботился, чтобы он был в маске. Слуга примерно моей комплекции и делает все, что я ему прикажу.
Надежды Хезер пошатнулись. Она горестно вздохнула. Вполне могло случиться, что человеком, забравшимся по лестнице в будуар леди Эшли, был не Питер. Но, может быть, он лжет. В любом случае, нелепо подозревать, что сэр Питер и «Кот» — одно и то же лицо, — у него нет ни смелости, ни ума, ни образованности или энергии, которыми обладал знаменитый вор. Так думала Хезер.
— Мы имеем дело с очень хитрым преступником, — произнес Фалько, глядя на нее обвиняющим взглядом. От него вдруг повеяло холодом, и Хезер вздрогнула.
— Если вы не будете верить в мою невиновность, мистер Блэкхерст, это же будут делать и остальные, — произнесла девушка. Ее единственной надеждой на будущее было то, что он все‑таки верит ей настолько, чтобы продолжить поиски настоящего вора.
— А почему мистер Блэкхерст должен вам верить? — усмехнулся сэр Питер. — У него нет никаких оснований верить хотя бы одному вашему слову.
Чувствуя, что она уже почти проиграла, Хезер согласилась:
— Вы правы… — она выпрямилась и посмотрела в сторону Фалько. — Я не прошу Блэкхерста, чтобы он верил мне. Единственное, чего я прошу и требую, — подумать над тем, что произошло и почему…
Хезер не могла избавиться от ощущения, что злополучный «Кот» нарочно мучает ее по какой‑то своей, неведомой причине. Девушку не покидало чувство, что вокруг нее медленно затягивается тонкая, едва заметная сеть, это было необъяснимо, но это было так. Ей казалось, будто сами стены наблюдают за ее дальнейшими действиями.
Теперь она всегда будет окружена черной вуалью всеобщих подозрений, пока эта мистическая история не будет распутана окончательно. Снег начал понемногу таять. Время шло, и это было не в ее пользу. Несмотря ни на что, меньше всего Хезер хотелось потерять уважение Фалько к себе, но, возможно, она была просто дурой, потому что верила, что это чувство у него, по крайней мере, когда‑то было?