Она тоже мечтала о том времени, когда все подозрения останутся позади.
— Вы, по крайней мере, сегодня утром говорите со мной серьезно, — согласилась Хезер и приблизилась к нему. — Я думаю, что это все же победа, и ваша искренность, с которой вы рассказали мне обо всех ваших сомнениях, вселяет в меня надежду.
Он неодолимо манил ее к себе! Ей очень хотелось снова почувствовать себя в его объятиях. Черный жеребец уверенно поглощал принесенное ему сено, а хозяин любовно гладил его по бокам.
— Роза призналась мне, что я стал ужасным занудой, и я понял, что мне необходимо меняться. — Фалько криво усмехнулся. — Она сравнила мой лоб по числу морщин с доской для стирки белья — такой у меня был опечаленный вид. Я решил, что бесполезно размышлять слишком много, и отправился сюда. Физическая работа ускоряет течение мыслей.
Хезер не ответила, и он продолжал:
— Я очень рад, что вы пришли сюда. Скажите мне откровенно, неужели вам не жаль было расставаться с тем, что было вам знакомо и дорого вашему сердцу, поменять это все на должность гувернантки?
Хезер вспомнила то, что пережила в прошлом, и представила себе полную неизвестность своего будущего:
— У меня не было выбора. Я не представляю, какой окажется семья, где мне предстоит учить детей. Если мне повезет, то они, наверное, будут добры ко мне.
— Судя по тому, что вы мне рассказали, у вас никогда не было душевной близости с членами вашей семьи, за исключением отца.
— Я также хорошо помню мою мать, но она была несчастна, и для меня у нее находилось совсем мало времени. С братом я тоже виделась редко, после того, как он отправился учиться в пансион. Отец был для меня до своего самого последнего дня целым миром. — Вдруг Хезер на минуту захотелось, чтобы ее прошлое было иным. — Боюсь, что отец был слабовольным человеком. У него было неважное здоровье, к тому же он увлекался азартными играми. Я думаю, что этим папа старался заглушить в себе какую‑то печаль, о которой он мне никогда не говорил. Отец был своего рода одержимым человеком, которым управляли невидимые демоны. — Хезер глубоко вздохнула. — Мне всегда хотелось чем‑нибудь помочь ему, но он только смеялся и не обращал на мои вопросы никакого внимания. Иногда он не выходил из своего клуба по несколько дней кряду. Я знаю, что что‑то периодически заставляло его на время покидать наш дом, может быть, страх одиночества. Я, однако, этого совершенно не боюсь.
Фалько закончил свою работу и убрал щетку на полку.
— Вам пришлось самой отвечать за свою собственную жизнь.
Девушка глухо рассмеялась.