Они подошли к машине. Хью усадил Флору и громко захлопнул дверцу. Потом обошел кругом и сел за руль. Флора чувствовала себя подавленно. Плащ смялся, ноги промокли, спутанные волосы падали на лицо. Она сунула руки в карманы и сказала себе, что если сейчас заплачет, то никогда себя не простит.
Не включая свет, Хью повернулся к ней.
— Хочешь поговорить или ты слишком пьяна для этого?
— Я не пьяна.
Глядя в темноту перед собой, Флора стиснула зубы, чтобы не расплакаться, и спросила:
— Где Брайан?
— Я же сказал. Он уехал в Ардмор.
— Как вы этого добились?
— Это мое дело.
— Как вы узнали, где я?
— Мне сказала Изабель. Ты оставила перчатки в моем доме, и я позвонил в Фернриг, чтобы сказать тебе об этом. А Изабель сказала, что Брайан повез тебя ужинать.
— Это не преступление.
— Для меня — преступление.
«Хью прикидывается таким ревнителем морали», — вспомнила она слова Брайана.
— Из-за Энтони? Или из-за Брайана?
— Из-за Анны.
— Анна обо всем знала. Она была в комнате, когда Брайан приглашал меня на ужин.
— Дело не в этом.
— Тогда в чем же?
— Ты отлично знаешь, черт побери.
Флора повернулась к нему. Теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, она могла разглядеть его лицо.
«Я подозреваю, что он ничуть не лучше других».
Хью был влюблен в Розу. Флора не хотела, чтобы это было правдой, но его внезапное появление, его возмущение подтверждали, что это правда. Влюблен в Розу. Флора была готова убить его за это.
— Да, я знаю, — сказала она. — Вы ревнуете. — Наверное, она слишком много выпила и стала похожа на Розу, потому что сейчас ей хотелось сделать ему больно, отомстить за свое разочарование. — У Брайана есть то, чего нет у вас. Жена и дом. Вы не можете смириться с этим. — Бороться со слезами было бесполезно. Обжигающие струйки потекли по ее лицу, и виноват в этом был тоже он. Из-за него она перестала быть Флорой. Она полностью превратилась в Розу. И это Роза придумала жестокие, ранящие слова: — Своей смертью ваша жена сломала вам жизнь.
Слова повисли в тишине. Пауза была короткой, продуманной, и затем Хью ударил ее ладонью по лицу.
Удар не был сильным. Хью точно рассчитал свои движения — иначе, при его размерах и массе, пощечины, пожалуй, хватило бы, чтобы Флора потеряла сознание. Но до сих пор ее ни разу не били, ни разу в жизни. От потрясения она перестала плакать. Просто сидела и молчала, оглушенная болью и унижением. Голова гудела, губы не слушались.
Хью включил свет, и Флора инстинктивно прикрыла лицо руками.
— Все в порядке? — спросил он.
Она тупо кивнула в ответ. Хью взял ее за запястья и отвел ее ладони от лица. Смотреть ему в лицо было выше ее сил, но она сделала это.