— Ты замерзла. Садись скорей в машину.
Флора пошла было к машине, но вовремя вспомнила про Пламмера, который носился по берегу. Она позвала его, но безрезультатно. Энтони свистнул. Пламмер навострил уши, повернулся к ним и выжидательно посмотрел. Энтони свистнул снова, пес помчался к ним. Взобрался на скалы, как щенок, перемахнул через дамбу и бросился к Энтони. Облизав ему лицо, завозился, прыгнул в машину, устраиваясь на заднем сиденье, рядом с чемоданом, ящиком пива и стопкой граммофонных пластинок.
— А зачем пластинки? — спросила Флора, усаживаясь рядом с Энтони.
— Для вечеринки. Рано или поздно музыканты устанут, пойдут есть булочки и пить виски. А когда музыка останавливается, становится как-то тоскливо. У Таппи в основном довоенные пластинки, так что я решил привезти несколько своих… Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Глупышка. Стоило оставить тебя одну, как ты начала глотать протухших устриц. Изабель позвонила мне в жуткой панике, можно было подумать, что ты при смерти. Значит, ты ужинала с Брайаном?
— Да.
— Я так и понял. В следующий раз будешь знать, как флиртовать с местным Казановой, — шутливо сказал он. — А что там наши? Изабель еще жива?
— Едва стоит на ногах. Когда я собиралась на прогулку, она поднялась к себе немного вздремнуть. Мы с Анной Стоддарт срезали все георгины с клумбы, и теперь Уотти с нами не разговаривает.
— Такое случается каждый раз. А как Таппи?
— Ждет-не дождется тебя. Говорит, что ей лучше с каждым днем. А на следующей неделе ей уже позволят вставать.
— Это замечательно. — Энтони неожиданно наклонился и поцеловал ее. — Ты похудела. Лицо осунулось.
— Я уже пришла в себя, было хуже.
— Скажи, Флора, ты, наверное, ужасно злишься и проклинаешь все это? Всю эту дурацкую затею?
— Нет, — искренне сказала она. — Но я злюсь на себя. Я чувствую себя такой мерзкой, подлой, и с каждым днем мне все труднее, потому что я так привязалась ко всем. В какие-то моменты я — Роза, твоя невеста, и я не лгу, а в следующую минуту я уже снова Флора, обманщица. Я не знаю, что хуже. Энтони, я сдержала свое обещание. А ты сдержишь свое? Ты скажешь Таппи правду?
Он откинулся на сиденье, повернувшись к ней в профиль, и уставился прямо перед собой, сжимая руками рулевое колесо.
— Да, — произнес он.
— Я понимаю, это ужасно. Хорошо бы сказать ей прямо сейчас и покончить с этим, но из-за вечеринки…
— Завтра, — перебил ее Энтони. — Я скажу ей завтра. И ради Бога, поехали домой. Я устал и проголодался.
— Миссис Уотти испекла булочки.
— Отлично. И давай не будем думать о завтрашнем дне. Не будем говорить об этом.