Он потянулся к ключу зажигания, но Флора остановила его.
— Есть еще кое-что. — Она сунула руку в карман. — Вот, посмотри.
— Что это?
— Открытка.
— Какая-то измятая.
— Я сначала выбросила ее в корзину, а потом решила, что тебе стоит на нее посмотреть.
Энтони осторожно взял открытку в руки.
— Париж? — он перевернул ее, сразу узнал почерк и молча прочитал. — Дрянь!
— Хотела бы возразить, да нечего.
Энтони перечитал открытку снова, и чувство юмора взяло верх.
— Знаешь, Роза по-своему очень умная девушка. Она все подстроила, а мы, как дураки, попались в ловушку. Точнее, я. И, если посмотреть со стороны, получилась неплохая шутка. Роза тут пишет, что решила задержаться в Париже на пару дней. А может, она вообще не собиралась на остров Спеце?
— Или просто встретила в самолете другого мужчину. А может, она сейчас в Вене или в Монако. Или, например, в… Акапулько.
Энтони вернул открытку Флоре.
— Сожги ее. — Он завел машину. — С Розой покончено. Какой бы она ни была, ее больше нет.
Флора не ответила. Она знала, что Роза никуда не исчезла. И не исчезнет, пока Энтони не скажет Таппи правду.
Музыканты прибыли в тот момент, когда Энтони собирался подняться наверх, чтобы переодеться. Видавший виды автомобиль, за рулем которого сидел мистер Купер, муж почтмейстерши, был тесноват, и понадобилось время, чтобы члены небольшого оркестра выбрались сами и вытащили свои инструменты.
Энтони провел их в дом. Оркестр начал располагаться — мистер Купер с аккордеоном, пожилой скрипач (дальний родственник миссис Купер) и барабанщик — длинноволосый парень в высоких сапогах. Все трое были одеты в некое подобие униформы — синяя рубашка и клетчатый галстук-бабочка.
Энтони налил им по глотку виски и побежал наверх искать свою одежду. По счастью, костюм был готов и ждал его, аккуратно разложенный на кровати: башмаки, чулки, подвязки и скинду — короткий кинжал; рубашка, галстук, жилет и камзол; килт и спорран — меховая сумка с кисточками. Пряжки башмаков, серебряные пуговицы и кинжал были начищены до блеска, а на комоде лежали золотые запонки. Кто-то, скорее всего миссис Уотти, позаботился об Энтони, и он был чрезвычайно ей благодарен, потому что в такой суматохе мог что-нибудь забыть.
Через десять минут он совершенно преобразился. Вместо городского клерка к гостям спустился элегантный горец. Супруги Андерсон уже приготовились кормить и поить гостей. Мистер Андерсон в накрахмаленной белой куртке расставлял на буфетном столике блюда с копченым лососем, а миссис Андерсон, дородная дама, известная своей безупречной репутацией, стояла за стойкой бара и была занята наведением последнего глянца на бокалы, просматривая каждый на свет в поисках возможных пятен.