— И вышла за него замуж.
— Конечно.
— А как отнесся к этому ее отец?
— Довольно настороженно. Ему нравился Брайан, но не в качестве зятя.
— Он пытался отговорить Анну?
— Думаю, да. Но иногда в самых робких людях неожиданно просыпается упрямство. К тому времени Анна была уже взрослой. Она знала, чего хочет, и была полна решимости получить это.
— А Брайан, он был влюблен в нее?
Наступила пауза. Затем Таппи сказала:
— Нет, не думаю. Но я уверена, она ему нравилась. И, конечно, ему нравились те материальные блага, которые он приобретал, женясь на ней.
— Вы намекаете — хотя и очень мягко, — что Брайан женился на Анне из-за денег.
— Я не хочу говорить так, поскольку очень люблю Анну.
— Имеет ли это значение, если они счастливы?
— Именно об этом я все время спрашиваю себя.
— Анна очень богата?
— Да. После смерти Арчи она унаследовала все его состояние.
— А Брайан?
— У Брайана нет ничего, кроме некоторой суммы, которую он получает по брачному контракту. Я знаю, это достаточно крупная сумма, но весь капитал и имущество принадлежат Анне.
— А если брак будет расторгнут?
— Тогда контракт будет аннулирован. Брайан останется ни с чем.
Флора подумала об Анне: такая неуверенная в себе, с такими прекрасными бриллиантами. Ей стало жаль Анну. Что может быть безрадостней, чем иметь мужа, который привязан к тебе только из-за денег?
— У них нет детей?
— Анна потеряла ребенка в то лето, когда ты и твоя мать приезжали сюда. Но вряд ли ты это помнишь. Вероятно, к тому времени вы уже уехали.
Почти вся шерсть была смотана в клубок. На запястьях у Таппи висели несколько последних нитей.
— Она снова беременна, — сказала Таппи.
Флора перестала мотать.
— Анна? Правда? Я рада за нее.
На лице Таппи появилось озабоченное выражение.
— Я не должна была ничего говорить. Не знаю, как у меня вырвалось. Хью сказал мне об этом, чтобы поднять настроение, когда я болела. А я дала слово, что буду хранить все в секрете.
— Я никому не расскажу, — пообещала Флора. — Я уже забыла…
Доктор появился около полудня, когда Флора и Таппи заканчивали перематывать последний моток шерсти. Они услышали его шаги по лестнице и по коридору. Затем раздался короткий стук в дверь, и в следующее мгновение Хью был уже в комнате, одетый в повседневный костюм, с саквояжем в руке и торчащим из кармана стетоскопом.
— Доброе утро, — сказал он.
— Хью, тебе что, никогда не говорили, что воскресенье — это день отдыха? — спросила Таппи.
— А я забыл, что сегодня воскресенье. — Он подошел к кровати и сразу приступил к главному вопросу. — Что это мне тут такое рассказали?