Этот стол был настоящим произведением искусства, им мог бы гордиться любой коллекционер антикварной мебели. Когда-то, только начиная работать в фирме, Алан приобрел этот стол на распродаже, и Николь подозревала, что теперь стоимость его возросла до весьма внушительной суммы.
Однако Алан лишь слабо улыбнулся в ответ на ее предложение.
— В моем бунгало нет места для такой громадины, и, кроме того… — он нежно прикоснулся к темному дереву, — кроме того, зачем он мне теперь?
Николь почувствовала, что вот-вот расплачется, и решила про себя, что, если Алан оставит стол здесь, она попросит у отца разрешения поставить его в одну из пристроек к дому. Она была уверена, что со временем Алан непременно пожалеет, что бросил свой стол.
Вечером во вторник, когда она добралась, наконец, до дома, уставшая и пропыленная, мама заметила:
— Ты сегодня что-то задержалась.
— Угу. Мы разбираем бумаги в кабинете Алана, чтобы все было готово к появлению нового начальства… А Гордон не звонил?
Они с Гордоном собирались отправиться на концерт, в столицу, и Николь рассчитывала, что Гордон обязательно позвонит, чтобы уточнить, в какое время заехать за ней.
— С тех пор, как я пришла, никто не звонил, — ответила мама.
Николь, пошла, в ванную смыть, пыль, грязь и усталость. Потом надела джинсы и скромную рубашку и набрала номер телефона в доме матери Гордона.
Ей уже не раз казалось, что они с Гордоном являют собой некую аномалию в наши дни: оба живут вместе с родителями, да и вообще… Однажды ей довелось прочитать несколько статей, где говорилось, что, в связи с растущими ценами на недвижимость, взрослые дети все чаще остаются в доме родителей, задерживаясь там гораздо дольше, чем когда-то полагалось.
Разумеется, Гордон в свои тридцать четыре года вполне может позволить себе жить отдельно, в своем собственном доме. У него хорошая, стабильная работа в одной из страховых компаний, однако, как он однажды подробно разъяснил Николь, его мамочка вдова, к тому же отличается хрупким здоровьем, а потому он считает своим долгом по-прежнему жить вместе с ней.
Николь и сама могла бы позволить себе приобрести отдельную квартирку, но ей нравилось жить с родителями, она получала искреннее удовольствие от их общества и их разговоров, хотя подруги иногда поддразнивали ее из-за того, что она до сих пор сидит под крылышком у родителей.
К телефону подошла мать Гордона, и едва она услышала Николь, как ее слабый, прерывающийся голосок стал заметно тверже.
— Гордон собирается ужинать, — неодобрительно заявила она, — так что я надеюсь, ты не слишком долго будешь занимать его разговором.