— Следуйте за мной. И пусть отнесут раненого.
— Лучше бы сначала позвать доктора, — сказал Ландро, — иначе у него будет мало шансов выкарабкаться.
Его допрашивали больше часа. Затем отпустили, взяв с него слово, что он предстанет перед правосудием по первому требованию.
— Но скажите мне, господин комиссар, — спросил шевалье перед уходом, — разве дуэли не разрешены?
— Скорее можно сказать, что на них смотрят сквозь пальцы, но до определенного предела. Вы, я надеюсь, не зная об этом, смертельно ранили племянника одного из министров. Кстати, что вы делаете в Париже?
— Я приехал встретиться с королем. Мне необходимо заявить о своих правах.
— Но вы были офицером наполеоновской армии, имели награды и звание. К тому же, я с первого взгляда понял, что вы отставник.
— Черт возьми! Что это значит? Еще какая-то выдумка парижан?
— Не прикидывайтесь наивным, да и то, что вы бросились на защиту боевого товарища, кое о чем говорит.
— Проклятье! Ничего не понимаю.
— Свой свояка видит издалека.
Таким образом Ландро увидел короля только в толпе придворных, окруженного личной гвардией, когда он отправился на мессу. Но он не очень огорчился неудачей своего предприятия. Этот толстый человек с бегающими глазками не вызвал у него ничего, кроме смеха, то есть его «ржания». «Его щеки закрывают нос и рот, — подумал он. — Больше ничего примечательного в этом лице нет». Возвращаясь в гостиницу, он говорил себе: какая злая ирония заключена в том, что вот за этого толстяка он сражался, дезертировал из армии, и он пожал плечами. Вскоре он был вызван к высокопоставленному чиновнику.
— Господин, — сказал тот, — мне поручили вас принять. Вы, конечно, ожидали большего, но так получилось. Я внимательно изучил ваше досье. Увы, господин, должен вам сказать, что ваши требования не соразмерны вашим заслугам.
— Говорите вы, господин! Я приехал в Париж из Вандеи, чтобы послушать вас. Раз король не соизволил.
— Его величество не очень ценит опоздавших. И еще меньше тех, кто убивает в кафе родственника человека, который пользуется его доверием. Его величеству не нравится, что вы служили узурпатору и после разгрома под Лейпцигом. Более того, вы встаете на защиту противника режима.
— Господин, сцена была безобразная, честный человек не мог не вмешаться, каковы бы ни были обстоятельства.
— Я вам верю, но этот человек насвистывал «Наш папаша из Ганда». Вы знаете эту песенку?
— Нет, черт возьми!
— Ну что ж, поинтересуйтесь, что это за любопытное произведение! Еще одно объясните мне, пожалуйста, почему вы, шевалье дю Ландро, вандейский офицер, разгуливаете в этом наряде?