— Потому, что он мог быть похож на меня?.. Но тогда почему вы не разорвали мое письмо и так быстро приехали?
— Потому, что мне хотелось приехать.
Он сделал шаг к ней, протянул руки и неловко пробормотал какие-то нежные слова. Она перестала улыбаться.
— Мне показалось, что, читая ваше письмо, я услышала зов, я сама не могла больше оставаться в том доме, видеть этот водопад, быть среди этих людей. Но, ради Бога, оставьте эту комедию. Между нами нет любви, речь идет о другом. Вы получите все, что вы хотите, начиная с этого момента, хотя я не испытываю никаких иллюзий относительно нашего будущего, но я хочу того же, что и вы, и пусть мне будет хуже.
— Виктория, я вам клянусь…
— Не клянитесь! Вы меня не любите или не можете любить. Я не вашего круга. Я для вас, только не надо делать такой оскорбленный вид, не больше, чем животное, которое доставляет удовольствие, вроде вашей Тримбаль для верховых прогулок.
— Если вы такого обо мне мнения, говорите дальше!
— Самое интересное, что вы сейчас искренни. Но я не уеду, шевалье. Тримбаль и я, мы получаем такое же удовольствие от общения с вами, как и вы.
— Вы так говорите потому, что у вас был другой мужчина. Он вас разочаровал, и вы вернулись ко мне.
— Вы отняли у меня даже желание полюбить еще раз.
— Тогда почему вы не порвали мое письмо?
— Оно раздуло угли, которые казались уже потухшими. Но хватит громких слов. У Тримбаль и у меня только один хозяин.
— Довольно, оставьте ваши сравнения. Что, касается вашего сундука, вы оставите его себе.
— Как скажете.
После обеда он пришел к Десланду, чтобы «подышать свежим воздухом».
— Ну что? Ты рад?
— Черт возьми, не очень удачное начало. Еще немного, и я оттаскал бы ее за волосы.
— Это обычные ссоры влюбленных, мой друг. Ничего серьезного!
В полночь, когда он со свечой в руке уходил от нее, она сказала:
— Шевалье, если я правильно поняла, пристройка совсем близко? Вы не боитесь опозориться? Неужели это все, на что вы способны?
— Черт возьми, вы меня считаете молокососом?
Он втолкнул ее в комнату и закрыл за собой дверь.
И снова они любили друг друга, как в первую ночь. Однако к их страсти уже примешивалась злость.
Шевалье перестал появляться в кабаре, искать стычек с бывшими республиканцами. Его приятели забеспокоились. Они решили отправить Соважо навестить его в Ублоньер и разузнать, в чем дело.
— Друзья мои, — сказал Соважо, — мой визит ни к чему не приведет. Ландро нас не забыл, но птичка попалась в сети. Их видели недавно, они прогуливались верхом.
— Около Эрбье?
— Нет, старина Гиняр, наш шевалье ведет себя скромно.