Сопровождалось ли это чудовищное общение оплодотворением? Почти все авторы это утверждают. Правда, демон, не имея ни тела, ни костей, не мог иметь и семени. Но он собирал результаты мужских поллюции, либо, в образе суккубы, похищал сперму у особенно крепких мужчин. Затем, сделавшись инкубом, он переносил украденную сперму в матку женщины, которую хотел сделать беременной. Так утверждали Фома Аквинат и Бонавентура (1221–1274), в противность Михаилу Пселлу (ум. 1079), который стоял на том, что дьявол располагает всеми средствами для того, чтобы быть, в данном случае самостоятельным агентом. Дети, рожденные от подобных сношений, отличались необычайной сравнительно с другими, тяжестью, безобразной худобой и способностью высасывать хоть трех кормилиц, нисколько от того не толстея.
Кто был отцом ребенка — демон или. мужчина, у которого он украл семя?
По господствующему мнению теологов, отцом был человек. Но, — прибавляет Артуро Граф, — адский характер всех порождений от инкубов и суккубов свидетельствует, что роль Сатаны в момент зачатия была не чисто передаточная, что он заранее отравлял собой будущий зародыш, и так сказать, делал его одержимым уже в чреве матери. Синистрари д'Амено, в XVII, веке, видевший в инкубах и суккубах особую породу существ, среднюю между человеком и ангелом, настаивал на том, что они, будучи человекоподобными, снабжены половыми органами и выделяют сперму. Не надо думать, чтобы все эти бредни были рассеяны только просвещающим временем и не имели решительных противников даже в те времена, когда они победоносно свирепствовали. Людовик Добрый в своей комедии «Муж» заставляет монаха Иеронима произнести весьма решительную тираду против тех, кто воображает, будто бестелесное существо может производить потомство, а крещенная женщина — зачинать от дьявола. — «А некрещенная?» — победоносно возражали казуисты, и народное поверье примыкало к ним, а не к представителям здравого смысла. Так продолжалось целые века, покуда в XVII столетии, здравый, смысл не поделил суеверов и богословов и не заставил их замолчать перед лицом науки и силой знания. Но только замолчать, а не забыть. «В наше время, — говорит Бриер де Буамон (A. Brierre de Boismont), — сношения с дьяволом стали гораздо реже, чем в старые времена; между сотнями женщин, подвергавшимися моему наблюдению, я ни у одной не замечал, бреда этого рода. Теперь половые галлюцинации истеричек направляются на ангелов, на идеально прикрашенных воображением известных людей и очень часто на директоров лечебницы. Однако, доктор Макарио записал несколько случаев». Из них один, от 1842 года, своей типичностью совершенно совпадает со всеми россказнями об инкубате, наполняющими дедовские процессы. Маргарита Ж., богомольная старуха 59 лет, в климактерическом периоде впала в манию преследования, воображая, будто ее родные хотят ее отравить и спасают ее от гибели только три священника, незримо живущие в ее доме, которые предупреждают ее, как скоро пища отравлена. Отчаявшись погубить ее ядом, родня вступила, против Маргариты Ж. в союз с адом, и с тех пор дьяволы ее преследуют днем и ночью, причем разыгрываются сцены, которых содержание лучше оставить в латинском тексте, без перевода.