Демон Соломонии был догадливей ее сердоболей: почувствовал, что сильная ее натура переломила — таки болезнь, кризис совершился и дело пошло на выздоровление. Половой бред прекратился: после того, как внутренний демон прогрыз Соломонии бок, никакие внешние демоны уже ее не «скверняху». Состояние потрясенного организма еще очень тяжело, но улучшенное самочувствие уже прогностирует выздоровление и подсказывает радостные сны. 27 мая Соломония видит во сне особо чтимых ею устюжских чудотворцев «и глаголаша святии ей: Соломоние! молися Прокопию и Иоанну; они тебя по мале времени избавят от таковаго мучения., уже ты, Соломония, последний год хидиши!» Предсказание оправдалось даже скорее, чем обещали святые: того же лета 7179, июля в 8 день в самую в память святого праведнаго Прокопия, значит, шесть недель спустя после видения, Соломония, придя в соборную церковь Пресвятой богородицы, торжественно заявила «всему освященному собору» и «прилучившимся православным» о полном своем исцелении. По словам ее, оно пришло к ней опять — таки во сне. «И видеша мя яки жертву, а чрево мое надмеси зело люто оными лукавыми; и зряща мя вси плакаху, видящее мое гибельство. И се внезапу свет возсия неизреченный, идеже аз лежах, и видех юношу, идуща во храмину тою и свещу несуща, и по нем идуще святии Прокопий и Иоанн, и ставше уз главы моя, глаголаша святия мужи собою; аз же того не вем что они глаголют; и паки приступи ко мне святый Прокопий, и перекрестил рукою своею утробу мою, а святый Иоанн, держа копейцо в руке малое, и той приступи ко мне, и разреза утробу мою, и взя из меня демона, и подав его святому Прокопию; демон же нача вопити великим гласом и витися в руце его; и святый Прокопий показа ми демона и рече: Соломоние! видиши ли демона, иже бысть во утробе твоей. Аз же зря его видением черн и хвост бяше у него же дебела и страшна; и положи его окаянного на помост и закла его кочергами. Святый же Иоанн паки изимати из утробы моея по единому и давати святому Прокопию, он же закалаша их по–единому… и приимаше, и меташе их на помост церковный, и давляше их ногою своею. И глагола святый Прокопий ко святому Иоанну: чиста ли утроба у Соломонии от живущих в ней демонов? И отвеща святый Иоанн: чиста есть, и несть порока в ней! Посем святый Прокопий смотряще сам в утробу мою, да бы чиста».
В последних галлюцинациях Соломонии замечательно сосредоточение ее фантазии на хирургическом, так сказать, акте: «разрезае утробу мою, чтоб у меня, грешной, режа, срачицы не окровавить», «нача изимати тою же раною демонов, яко же и прежде». Все это говорит о самочувствии, ощущающем в «утробе» опять–таки какой–то острый, режущий процесс вроде того, как, за два с половиной месяца перед тем, когда демон–нарыв прогрыз Соломонии бок, и тем началось ее исцеление. Приостановленное рецидивом, острым по форме явлений, но значительно слабейшим по существу, оно благополучно закончилось в новом нервном кризисе, вызванном переутомлением Соломонии на празднике св. Прокопия, в церковной давке и религиозным ее экстазом. Предположение это находит себе подтверждение в подробности, которой нет в Костомаровском списке «Повести», но есть она в списке Буслаевском: — «а на чреве моем, коим местом вынимали святии демонскую вражию силу, и то место знать, ради истиннаго свидетельства, дабы не помышляли людие привидение се быти, а не истинное чюдо святых и праведных чюдотворцев». Закрывалась рана старого нарыва («язва, иже от диавольского злаго прогрызения, исцеле»), но сохранился шрам от нового.