Так начались бесцельные скитания миссис Хувен. Квартал за кварталом шла она, не выпуская ручки Хильды из своей, а иногда беря девочку на руки. Страх перед полицейским не давал ей остановиться. Стоило ей убавить шаг, как вдали начинал мерещиться грозный силуэт - блюститель порядка словно только и ждал, чтобы она остановилась,- тут-то он ее и схватит.
- Мама, куда мы идем? - хныкала Хильда.- Мама, я устала.- И вдруг жалобные слова пронзили материнское сердце: - Мамочка, я хочу есть!
- Помолчи, помолчи! - сказала миссис Хувен.- Мы скоро будем ужинать.
Их то и дело толкали прохожие - мужчины и женщины, возвращавшиеся с работы после шести часов вечера. С тупым любопытством смотрела миссис Хувен на лица, нескончаемой чередой проходившие перед нею; на них отражались все свойственные людям чувства, кроме одного - жалости. Они были веселы и озабочены, печальны и радостны, одухотворены, задумчивы, иногда просто скучны и невыразительны - но ни на одном не отразилось при взгляде на нее сострадания. Выражение лиц было разное, но под маской этих разных чувств обязательно таилось одно, общее - черствость. Неизмеримое расстояние отделяло ее от этих людей; их положение в жизни было несравненно более высоким. Что для них она и Хильда, жалкие парии, непригодные для жизни отщепенцы, обреченные люди, выброшенные за борт!
Просить у них милостыню еще не приходило ей в голову. И не потому, что она была горда, а потому, что с тем же успехом могла бы обратиться за помощью к каменному сфинксу.
Она продолжала идти. Ноги несли ее куда-то, заставляя кружить по тем же улицам. В скором времени миссис Хувен начала узнавать дома: значит, она уже проходила здесь раньше. Это ей почему-то не понравилось, и с десяток кварталов она прошла по прямой. Начинало темнеть. Солнце зашло. Стрелки часов на здании электростанции подползали к семи. Минна, конечно, давно вернулась, и, узнав, что матери нет на месте… что она сделала, узнав это, что могла она сделать? Где теперь ее дочь? Тоже, наверное, бродит по улицам. Что ждет в этом лабиринте улиц и переулков Минну, у которой нет ни своего угла, ни друзей и которая к тому же так хороша собой? Эта мысль обожгла миссис Хувен, и из груди ее вырвался горестный стон. Вот это беда так беда! Было от чего прийти в отчаяние! Она стряхнула апатию и, сделав над собой усилие, вспомнила адрес меблированных комнат. Ведь можно спросить, как туда пройти. Тот полицейский, наверное, уже кончил дежурство и ушел. Она огляделась: кругом стояли скромные домики; навстречу ей шел молодой парень, на плече у него висел свернутый садовый шланг.