Поток ее мыслей прервал быстрый говор турчанки.
– Что? – переспросила Кэти.
– Я должна оставить вас ненадолго. Присмотри за господином, – повторила женщина.
– Оставить? – Кэти испуганно привстала. – Куда ты? Зачем?
– Попытаюсь добыть нам какую-нибудь еду и, может быть, одежду.
– Добыть… то есть украсть? – снова переспросила Кэти.
Лайла пожала плечами:
– Предпочитаешь умереть с голоду?
– Но… может быть, можно попросить.
– Может быть, так и придется сделать. Но потом. Не сейчас. Пока на нас эта одежда, нам нельзя никому попадаться на глаза.
– А… что случится? – изумилась Кэти.
– Посмотри вокруг, глупая девочка, – Лайла повела рукой, – что ты видишь?
– Деревья, – все еще не понимая, ответила Кэти, – и что?
– А за деревьями?
Кэти посмотрела в том направлении, куда указывала сильная, загорелая рука Лайлы, унизанная браслетами. И ахнула с невольным восхищением. На горизонте вздымали свои вершины величественные горные громады. Кэти, выросшая на северном побережье Англии, никогда не видела, как земля тянется к небу. Самые высокие пики были белы от снега, а внизу зеленели оливковые и апельсиновые рощи.
– Какая красота, – шепотом произнесла она.
– Да… красота, – повторила Лайла с насмешкой в голосе, – ты, видно, никогда здесь не была.
– А что здесь такое? По твоему лицу можно подумать, что в этих горах живет дракон.
– Если бы, – вздохнула Лайла. – Случись выбирать, мы бы выбрали дракона, путь даже семиглавого и огнедышащего … Это Пиренейские горы. За ними лежит Франция, где мы могли бы найти приют, пищу и помощь. Думаю, там до сих пор живут мои родители.
– Твои родители? – поразилась Кэти. – Так ты не турчанка?
– Я родом из Оша. Мой отец – портной. У меня пятеро братьев и две сестры. Но я уже давно ничего о них не слышала.
– Не понимаю…
– Все просто. Я была очень красива. Очень. Отец надеялся, что меня посватает какой-нибудь богатый горожанин, но Бог распорядился иначе. Меня украли разбойники и продали пиратам. Потом я оказалась на невольничьем рынке, и меня купил господин Мехраб, – Лайла бросила в сторону супруга взгляд, полный нежности. – Он оказался хорошим господином. Я ни в чем не знала нужды. А когда я родила сына и стала первой женой… – она вздохнула, – до сих пор содрогаюсь при мысли, что могло быть иначе. Трех девушек, которых везли на одном корабле со мной, купил старый мерзавец Камал, который уже ничего не мог… Конечно, они не сумели оживить его мужскую суть, ведь ему было уже лет сто! В наказание за то, что они не угодили господину, он замучил их насмерть.
– Какой ужас, – ахнула Кэти, – но куда же смотрел судья?