— Я беспокоилась за вас.
— Да? — Он иронически поднял одну бровь.
— Я давно ничего о вас не слышала и начала волноваться, не болит ли ваше колено.
Он перекинул полотенце через плечо и сложил руки, отчего напряглись мускулы. Грудь его стала казаться много шире, а руки в верхней своей части напомнили ей стволы деревьев.
— Не более обычного, — сообщил он. — Даже чуть поменьше. Плавание чрезвычайно полезно в этом смысле — укрепляет мышцы, а значит, кости несут меньшую нагрузку.
— О, я и не знала.
— Ну, откуда же вам знать. А теперь выкладывайте начистоту, что заставило вас прийти.
Она раскрыла рот, но, так и не издав ни звука, закрыла его. Он, явно недовольный, покачал головой и вышел в гостиную, она — тише воды, ниже травы — за ним следом. В этой небольшой прохладной комнате он уселся на дальний край желто-коричневого дивана.
Хеллер осмотрелась. Ей бросились в глаза отделанные мягчайшей кожей диван с креслами, девственной чистоты стеклянные столешницы журнальных столиков, высокие керамические лампы под бежевыми абажурами. Мраморный фасад маленького камина украшала разрисованная доска с несколькими спортивными наградами на ней. На стенах висели портреты в серебряных рамах — явно родителей и самых близких родственников. У противоположной дивану стены помещалась техника — телевизор, стерео, проигрыватель для компакт-дисков, видик и самая последняя приставка для видеоигр.
— Вот было бы раздолье для Коди! — заметила Хеллер.
— С ним что-нибудь неладно? — Сложив руки на коленях, Джек с вопрошающим видом нагнулся в ее сторону.
Закусив губу, Хеллер села в противоположный конец дивана, положив сумочку себе на колени.
— Хм… Он все спрашивает, когда вы… к нам еще придете.
Джек сжал губы, на его скулах заходили желваки. Выпрямившись, он положил руку на спинку дивана.
— Вы, надеюсь, объяснили ему, что успешно отшили меня раз и навсегда? — В его голосе звучала горечь.
Глаза Хеллер наполнились слезами, она захлюпала носом.
— Ах, Джек, простите меня.
— Представляете себе, что я чувствовал? Вы же не просто отказали мне в знакомстве, вы публично высекли меня.
— Я знаю, — прошептала Хеллер. — Тогда мне казалось, что это единственный способ пресечь сплетни.
— Какие сплетни?
— Я была уверена, что вы все знаете, — удивилась она. — И своевременно приняла меры. Может, они сработали.
— О чем вы толкуете? — Джек снова склонился в ее сторону, внимательно вглядываясь в ее лицо.
— Ко мне приходила мама. По ее словам, Кэрмоди повсюду треплет языком, что мы с вами любовники.
Джек продолжал смотреть на нее. Он ничего не сказал, ничего не сделал, а просто смотрел на нее в упор. И тут ей стало ясно, что ему совершенно безразлично, что говорит про него Кэрмоди или кто-либо другой.