Он готов был ликовать от радости, прыгать по комнате, размахивая руками, ударить по мячу — словом, излить свою радость в действии, но для этого требовалось выпустить ее, а непреодолимое желание держать эту женщину в руках перевешивало все остальное. Где предел его желаний, он пока еще не знал, но намеревался во что бы то ни стало выяснить. С этой целью он подхватил ее на руки и понес к дивану.
— Что вы делаете? — с трудом выдохнула она, опомнившись и поднимая голову.
Он, не выпуская ее, опустился на диван и погрузил обе руки в золото ее волос. Одна из заколок расстегнулась и упала на подушки.
— Я все хочу кое-что сообщить вам, — сказал он, любуясь ее лицом. Ему было видно, как в углублении между ключицами лихорадочно бьется пульс.
— Что же именно? — Голос ее звучал тихо и нежно.
Он поцеловал ее между бровей и, выпрямившись, внимательно всмотрелся в голубые глаза, горевшие уже не грозовым огнем.
— Так вот, я все хочу вам сообщить, что меня совершенно не интересует, что говорят или думают обо мне. Интересуете меня только вы, вы одна в целом свете.
Огонь в ее глазах перешел в мягкое сияние.
— Ах, Джек, это так приятно слышать. Но я не могу допустить…
Он положил руки ей на плечи и слегка, всего один раз, встряхнул ее.
— Вы сказали все, что хотели. Я выслушал. Теперь мой черед. — Он улыбнулся, стараясь этим смягчить твердость своего тона, и ласково погладил ее стройную шею и лицо. — Я сам знаю, как мне себя вести, Хеллер. Не такой уж я дурак.
— Да. Мне не следовало говорить…
Он заставил ее замолчать, приложив палец к ее рту. Такому соблазнительному рту!
— Я себе не враг. И человек я не увлекающийся. Точнее, увлекающийся, но не очень. А главное — я знаю, что делаю.
— Что же вы делаете, Джек? — прошептала она.
— Занимаюсь исследованием, — сообщил он, не отрывая глаз от ее рта. — Я давно не испытывал ничего подобного, и никто не сможет помешать мне исследовать, как глубоко это чувство. Даже вы, Хеллер, после того как объяснили, почему отвергли меня.
Он наклонился, обдав лицо Хеллер теплым дыханием. Ресницы ее затрепетали, руки крепче впились в его плечи. Он нашел губами ее рот. У нее вырвался тихий стон блаженства и радости, от которого он почувствовал себя так, словно растворился в воздухе, исчез, оставив после себя только горячее желание и непреодолимую потребность касаться ее, осязать, открывать в ней новое. Ему хотелось познать все тайны ее тела, дойти с ней до самых крайних пределов наслаждения, так чтобы он стал частью ее, а она — частью его, чтобы они принадлежали друг другу без оглядки. Он не думал, что это возможно сию минуту, но хотел подняться с ней как можно выше к вершине счастья.