Оттуда доносились едва слышные всхлипывания Сары, а из помещения мельницы более четко слышались звуки, похожие на плач ребенка. Лютер поставил фонарь около воды и погасил его.
Медленно над мелкой рябью пруда, дробившей лунный свет на маленькие блестящие черепки, стали подниматься ночные звуки — кваканье лягушек, трескотня сверчков, тревожные крики ночных птиц — и, заглушая всхлипы и плач, превратились в неровное биение пульса Вселенной…
Сменялись времена года, сменялись безжалостно и неумолимо, принося ледяной холод зимой, дожди весной, горячее белесое солнце летом и пронизывающие сухие ветры осенью. Краска некоторое время еще держалась на стенах мельницы, но потом, как будто устав бороться с природой, облупилась и облетела. Гвозди покрылись ржавчиной. Дерево дало трещины, кое-где сгнило, развалилось. Ветви деревьев, росших вплотную к дому, хлестали в окна и вскоре разбили все стекла.
Сменялись времена года, сменялись безжалостно и неумолимо.
Красный MG[1] с плотно пригнанным верхом от дождя, пробуксовывая, пробирался по грязи. В машине за рулем сидел Майк Кельтон — худощавый, приятной наружности мужчина с сединой на висках. Он пытался справиться с управлением, поскольку MG, выбираясь из колдобины, чуть не перевернулся. Ему удалось выровнять машину, и кровь снова прилила к его рукам, как только он чуть ослабил напряжение.
Он прищурился и стал вглядываться в дорогу через полукружия, оставляемые дворниками на лобовом стекле. Сюзанна рядом с ним делала то же самое.
— Да… — протянул Майк. — Ты уверена, что родилась в этих местах? Я имею в виду, ты действительно уверена?
— Конечно, — удивилась она. — А почему нет?
— Я просто подумал, что они, наверное, отправили тебе уведомление с голубиной почтой. Держу пари, ни одна машина не могла безопасно проехать по этой дороге последние двадцать с лишним лет.
Сюзанна хихикнула:
— Никаких почтовых голубей, дорогой. Простая телепатия. Вспомни — это Новая Англия. Не Нью-Йорк. У нас здесь давние ведьмовские традиции и все такое прочее.
Майк плавно затормозил около дорожного знака, опустил окно со своей стороны и прочитал: «Данвич — одна миля».
— Мы должны успеть на паром. Он где-то здесь, в нескольких сотнях метров.
— Только не говори мне, что ты хорошо это помнишь.
— Ну, не буду обманывать: я всю ночь изучала карту.
Данвич находился на узкой косе, но широкие, медлительные, шипящие приливно-отливные болота затопили перешеек и сделали его практически островом.
Вскоре MG остановился около грубой баржи, стоявшей у самого берега.
— Справа по борту! — сообщил Майк.