— Извините. — Лора гневно посмотрела на них. — Вы не могли бы отложить этот разговор до того момента, когда дети пойдут спать?
Десятилетняя Джессика, сидящая рядом с Кэт, хитро улыбнулась.
— Я не хочу спать. Мне нравится слушать, как тетя Кэт и дядя Дилан ссорятся.
Лора подняла глаза к потолку.
— В этом нет ничего хорошего. Как насчет мороженого, дети? Вы можете поесть на веранде, а потом ляжете спать, а взрослые пока будут разговаривать.
— Она имеет в виду «ссориться», — объяснила Джессика семилетнему Заку, который смотрел на всех широко раскрытыми глазами. — Конечно, мам. Мы чувствуем, когда от нас хотят избавиться.
Едва дети успели выйти из комнаты, как Мэтт ухмыльнулся.
— Когда Лора сообщила мне, что вы тут задумали, я сказал ей, что ничего не получится. Я был прав! — Он с нежностью посмотрел на жену.
Кэт почувствовала, что должна поддержать подругу.
— Если Дилан и я захотим, то все получится.
Упомянутый мужчина поднял брови.
— А мы хотим?
Она вздохнула.
— Если ты будешь так к этому относиться, то… ничего не получится.
— Кэт! — воскликнула Лора. — Я думала, что твоя бабушка и твоя мама…
— Я сделаю для них все, что в моих силах, но пока не вижу возможности. — Кэт покачала головой.
Лора повернулась к Дилану.
— А что там с Брендой Хэйкокс?
Мэтт чуть ли не подскочил на стуле.
— Бренда теперь за тобой охотится? Дилан, что же ты ничего не сказал? — Он начал смеяться, и смех этот грозил перерасти в смеховую истерику.
— Я не говорил тебе, потому что знал, как ты отреагируешь. И потому что ты понятия не имеешь, как от нее избавиться.
— Упс. — Мэтт бросил быстрый взгляд на жену. Когда-то, до того как он стал встречаться с Лорой, он сам был мишенью Бренды.
Лора нахмурилась.
— Я так не могу, — пожаловалась она. — Вы два дорогих мне человека и…
— С каких это пор? — Кэт вызывающе посмотрела на Дилана. — Я думала, что ты недолюбливаешь этого парня.
Лора принужденно рассмеялась.
— Раньше — да. Раньше я и этого недолюбливала. — Она нежно дотронулась до руки мужа. — Что лишний раз доказывает: все не так, как может показаться вначале.
Кэт закатила глаза.
— Да, снятое молоко иногда можно принять за сливки, — согласилась она. — Но чтобы было наоборот… такого я не припомню.
Дилан нахмурился.
— Это оскорбление? Кэт! Никто не говорит, что мы обязаны дурачиться, пытаясь убедить народ, что мы пара. Если бы мы во всеуслышание объявили, что топора войны больше нет, никто бы и минуты не сомневался, что этот топорик торчит у кого-то из нас в спине.
— Абсолютно верно, — она кивнула, — ничего хорошего из этого никогда не выйдет. Поэтому хорошо, что мы сразу во всем разобрались. Без обид. — Она протянула руку.