— Марла мне все объяснила. Она сказала ровно то же самое, что и ты. Прости, я не верил тебе.
— А если бы твоя сестра не вступилась за меня, ты бы и сейчас не верил.
— Саския, я пытаюсь объясниться с тобой, оставь этот тон!
— Ты мне не все сказал? Хочешь что-то еще?
— Черт возьми, Саския! А ты как думаешь? Я был уверен, что все мои подозрения обоснованны, поэтому винил тебя во всех смертных грехах: Марла разубедила меня. Я искренне сожалею о своей ошибке. Неужели тебе без лишних слов не ясно, почему я вернулся?
— Нет. Вероятно, я недогадливая.
— Я предал тебя и подставил перед руководством твоей редакции, — осторожно начал Алекс. — Как прошла та встреча?
— Ах, вот ты о чем. Встреча прошла незабываемо. Члены правления соизволили дать мне несколько дней, чтобы закончить статью. Только писать мне было не о ком. Вот такая незадача!
— Ты получишь этот пост, если все еще хочешь этого, даже без всякого материала обо мне, — проговорил Алекс.
— Как это мило с твоей стороны, но у меня желание пропало. Кармен заслужила это место. Ей пост главного редактора будет по плечу, а мне — нет. Мне не хватает лицемерия для роли босса.
— Кармен вышла из игры.
— То есть?
— Вчера сообщили в новостях: у Драго Майоло случился сердечный приступ, когда он был за рулем своего «Феррари», Кармен сидела рядом. Они врезались в бетонное ограждение. Смерть наступила мгновенно.
Саския не смогла сдержать слез. Какими бы сложными ни были их с Кармен отношения, их связывали годы совместной работы.
— Сожалею, что принес тебе такие плохие новости, — Алекс присел рядом с ней. — Думаю, теперь ты точно получишь эту работу.
— Но я не хочу больше.
— А как же твой отец?
Саския подняла на Алекса глаза, полные муки.
— Марла сказала, что он болен и деньги необходимы тебе для его содержания. Но она рассказала мне и еще кое-что…
— Зачем ты вообще решил сейчас обсуждать со мной состояние моего отца, учитывая твои чувства к нему, да и ко мне тоже?
— Послушай, не горячись. То, о чем я говорил тебе в отеле относительно твоего отца…
— Ах, да, пожалуй, стоило известить тебя. Ты бы порадовался.
— Известить о чем?
— Ты так жаждал его покарать, всегда желал ему смерти!
— Ты ошибаешься, Саския. Такого я бы никому не пожелал. Да, я злился на него, но был не прав.
— Отлично! Сейчас еще выяснится, что я все выдумала, а ты добрейший и благороднейший человек! О, я и забыла, ты же у нас тайный благотворитель!
— Ты не права.
— Какая теперь разница? Можешь праздновать.
— Праздновать что?
— Вчера моего отца не стало, — прошептала девушка.
Только в эту минуту Саския окончательно осознала всю необратимость происшедшего, тяжесть своей утраты. Все дни, проведенные в больнице, она могла думать только о болезни отца, о его страданиях. В тот миг, когда остановилось его сердце, девушка поняла, что теперь все его мучения закончены. Тогда она приняла факт его смерти, а осознала только сейчас.