Когда поют и танцуют (Хилл) - страница 12

Сама она тоже приоделась - надела белое пикейное платьице, купила она его пятнадцать лет назад, но оно оказалось ей впору и очень к лицу, и соломенную шляпу с лентой, вроде той, что у мистера Кэрри. По садику она прошла быстро, не поднимая глаз. Она не сомневалась, что соседи на нее смотрят и судачат. Все уже пронюхали, что мисс Фэншоу пустила жильца.

Летом она, в общем-то, не выходила на набережную. Она и мистеру Кэрри это говорила. "Я держусь переулков, покупаю все поближе к дому. Терпеть не могу летнюю толкучку". Да и мама ей внушала, что "летом наезжает разная шушера". Но вот она шла по набережной, и была теплынь, пахло морем, и ей стало стыдно, что она так думала, в общем-то нехорошо быть снобкой. Надо жить и другим не мешать, жить без предрассудков, как вот говорит мистер Кэрри. И такие милые, приличные люди ходили по пляжу парочками и сидели в шезлонгах, и было так много пожилых дам с воспитанными детьми, - словом, вполне изысканный курорт, и на автобусе сюда не приедешь.

Но мистера Кэрри она не нашла. Фотографов на пляже вообще не было. Она медленно брела по набережной. Вот пруд, тут детишки пускают кораблики, вот обелиск героям войны, вот поле для гольфа у гостиницы "Утес". "Надо бы ходить сюда почаще, летом тут очень приятно, я много потеряла", - думала она.

Возле лужайки для гольфа она остановилась. Домой ей идти не хотелось, в гостиной темень, и она не испытывала ни малейшей охоты в разгар июля делать абажуры. Она решила присесть на зеленой скамеечке рядом с пожилой парой, насладиться чудесным вечером. И тут она услышала музыку. Она ее сразу узнала. Этот мотив то и дело доносился из-за двери мистера Кэрри.

И на углу против гостиницы и лужайки она увидела мистера Кэрри. В черном ящике оказался граммофон, старинный, с трубой, и стоял он прямо на мостовой. А рядом был мистер Кэрри, шляпа набекрень, под мышкой тросточка, в петлице, как полагается, роза. Он пел очень музыкально, но надтреснутым голосом и выделывал чечетку, и маленькие ножки изящно, легонько ходили в такт музыке.

Эсма Фэншоу вся покраснела и закрыла лицо руками, чтоб он ее не узнал. Она отвернулась и стала смотреть на море, а в уши лез чувствительный мотивчик. Но мистер Кэрри ничего не замечал, кроме окруживших его зевак. Кое-кто из прохожих перешел на другую сторону, посмотреть, как пляшет мистер Кэрри, напрягши в улыбке старое лицо. У ног его был опрокинутый котелок, и туда ему кидали монетки, а когда пластинка кончилась, он нагнулся, аккуратно ее перевернул и снова стал плясать. Вторая сторона тоже кончилась, и он уложил граммофон в ящик и пошел вдоль набережной начинать все сначала.