Почему-то она была уверена, что Гидеон прекрасно видел это.
Утром Ким разбудил рев мотора отъезжающего «роллс-ройса»; маленькие походные часы у кровати показывали всего-навсего семь часов. Это означало, что доктор Малтрэверс отбыл, чтобы успеть на утренний поезд, Ким приняла ванну и оделась к завтраку с облегчением, потому что теперь, по крайней мере, над ней не нависала опасность столкнуться с ним.
Маленькая комната, отделанная дубом, в которой семья собиралась на завтрак, была пуста, когда Ким туда спустилась, но о том, что здесь недавно завтракал Малтрэверс, свидетельствовали его небрежно брошенная салфетка, недопитый стакан томатного сока и крошки от тоста.
Нерисса завтракала в своей комнате, и Ким не видела ее до одиннадцати часов. Но до этого она натолкнулась на Гидеона, который возвращался домой с Маккензи и Джессикой.
Он передал ей собак, не говоря ни слова, и Ким взглянула в его мрачное, застывшее лицо.
— Как себя чувствует ваша мама сегодня утром? — тихо спросила она. — Как вы считаете, мне можно повидать ее?
Гидеон пожал плечами:
— Если вы будете достаточно благоразумны и не будете говорить ничего, что может ее расстроить, то да.
Внутри Ким поднялась волна возмущения.
— Я не собираюсь делать или говорить что-либо, что может расстроить миссис Фабер, — ответила она. — Я просто хочу навестить ее. Я подумала, что, может быть, ей будет приятно увидеть меня.
Гидеон, расстегивавший ошейник одной из собак, взглянул на нее снизу вверх со странным выражением. В его серых глазах застыло презрение.
— Почему, — спросил он, — вы считаете, что созерцание вашей особы идет людям на пользу, мисс Ловатт? Вы думаете, вы являетесь чем-то вроде врачебного предписания, созданного, чтобы поставить больного на путь выздоровления? Боб Дункан, если верить Монике Флеминг, был буквально сражен, когда впервые встретил вас… Мой брат Чарльз горит желанием пофлиртовать с вами, если вы не прочь флиртовать с женатым мужчиной! Если бы здесь был мой брат Тони, он бы наверняка уже собрался сделать вам предложение, поскольку он — натура впечатлительная. Вчера вечером лицо доктора Малтрэверса прямо-таки просияло, когда вы перехватили нас в коридоре. Мне нечасто приходилось видеть человека после долгой дороги, сразу после серьезного совещания, который выглядел бы таким неприкрыто счастливым. Чарльзу кажется, что он знает почему!
— А вы, мистер Фабер? — спросила Ким, и ее тон не предвещал ничего хорошего. — Что вы думаете обо мне?
Он сунул собачьи поводки в карман и смотрел на нее безо всякого выражения на лице.