— Разумеется, если только вы не предпочитаете, чтобы я осталась здесь, наверху, — ответила Ким, чувствуя, как к горлу подступил комок.
Гидеон пожал плечами:
— Можете поступать как хотите. Думаю, вам это было ясно сказано, когда вас нанимали. Можете есть в одиночестве, можете вместе с семьей… Это не имеет особого значения. Вы свободны делать все, что пожелаете.
Малтрэверс, казалось, собирался возмутиться, но Ким быстро ответила:
— В таком случае я лучше поем здесь. Там вас будет сегодня много, если к обеду ждут доктора Дэвенпорта, и так будет легче слугам. Я могу принести себе обед сама.
Гидеон снова пожал плечами:
— Как вам будет угодно.
Когда мужчины вышли из комнаты, Ким подошла к окну, чтобы охладить разгоряченное лицо. Она прижалась лбом к оконному стеклу, глядя сквозь туман вниз, на террасу.
Ким снова встретилась с Ральфом до его отъезда, так как он пришел к ней в гостиную, чтобы попрощаться. Он выглядел гораздо более мрачно, чем утром, и было ясно, что особого удовольствия от обеда он не получил.
— Если Фабер так обращается с тобой в моем присутствии, как же он обращается с тобой, когда меня — или кого-либо другого, если уж на то пошло, — нет рядом?
Ким смотрела на ковер и носком туфли водила по узору на нем.
— Я ни на что не жалуюсь.
Ральф Малтрэверс выглядел озадаченным.
— В таком случае я тебя не понимаю… Если бы я имел хоть малейшее понятие, что с тобой так обращаются, я бы увез тебя на обед в какой-нибудь трактир. Было бы гораздо веселее и приятнее.
— Сомневаюсь, что мне разрешили бы отлучиться, — сказал ему Ким, в глубине души уверенная, что не разрешили бы.
Казалось, он удивился еще больше.
— Тогда почему ты остаешься здесь? Ты не крепостная… Этот человек просто плохо воспитан. К тому же Дэвенпорт сказал, что на дружную семью они не тянут. Старая леди — единственная, кто мне здесь симпатичен, к тому же ей нравишься ты. Каждый, кому ты нравишься, моя милая Ким, автоматически заслуживает мое одобрение.
Ким улыбнулась ему.
— Спасибо, Ральф, — сказала она. — Ты очень милый… — Выражение легкого сожаления промелькнуло на ее лице. — Мне жаль, что наши отношения изменились… Я хочу сказать, мне жаль, что приходится говорить таким тоном, будто я затаила на тебя какую-то обиду. Это не так. А что касается Гидеона Фабера, он не всегда так «плохо воспитан». Он может быть очень добрым и весьма заботливым. Он не всегда думает то, что говорит.
Малтрэверс смотрел на нее с некоторым замешательством.
— А ты, похоже, тщательно его изучила, — заметил он. — Ну и как, интересный объект для исследования?