— Ты стала ее неотъемлемой частью. Я видел, как отец с матерью смотрели на Ари. Они предвкушают тот день, когда мы подарим им внука.
— Ты предлагаешь завести ребенка?
— Когда мы поженились, я хотел, чтобы ты забеременела, но боялся подвергать тебя риску.
— А сейчас?
— Я буду всегда беспокоиться о тебе, Доминик, но доктор Джозефсон помог мне понять, что жизнь, прожитая в страхе, — не жизнь.
— Я так рада, что ты понял это! Может быть, ты забыл, но я помню те слова, которые ты сказал мне перед алтарем.
— Мы проживем в радости все годы, которые дарует нам Господь.
— Да. Я всем сердцем хотела верить в это, но мне мешал страх. Теперь все в прошлом. Я уже не та женщина, которая сбежала из здания суда. Ты должен простить меня, Андреас, за мою недоверчивость.
Его лицо омрачилось. Сжав руку Доминик, он сказал:
— Если ты не смогла поверить мне, это моя вина. Я беру на себя всю ответственность за то, что произошло в те дни. Пойдем со мной. Мне нужно немедленно сказать тебе кое-что.
Идя в гостиную, она едва дышала от волнения.
— Это займет некоторое время. — Муж заставил ее сесть, а сам начал нетерпеливо расхаживать взад и вперед. — Незадолго до суда Олимпия заставила меня поклясться, что я буду молчать об одной важной вещи. Это была основная причина, которая заставила Тео подать на развод, а я не мог рассказать тебе о ней. Естественно, ты сделала неправильные выводы. Теперь, поняв, что допустил ошибку, не доверившись тебе, я нарушу обещание, данное Олимпии, и расскажу все. Не могу позволить, чтобы ты брала на себя вину за наш разрыв. Если бы тогда я был честен с тобой, ты осталась бы.
Наконец-то она получит ответы на вопросы, которые мучили ее целый год.
— Я не понимаю, как Олимпия могла ожидать, что ты согласишься скрывать что-то от жены.
В глазах Андреаса промелькнула боль.
— Поверь, мне это не нравилось. Но в то время ее объяснения казались мне разумными.
— Понимаю.
Доминик стало трудно дышать. Доводы Олимпии всегда были разумными, но спустя некоторое время становилось ясно, что они продиктованы ее своекорыстием.
— Мы дружим очень давно.
— О, это мне известно, — с тихим стоном уверила она Андреаса. — Все запечатлено на пленке. Ясно как день, что она влюблена в тебя с детства и, несомненно, будет любить всегда. Ничего подобного я никогда не видела.
Сердце Доминик билось так часто, что она испугалась, как бы ей не стало плохо.
— Андреас, неужели ты не видел, что она влюблена в тебя? Или не обращал внимания и надеялся, что это пройдет?
Он потер затылок.
— Я предполагал, что это просто подростковое увлечение и она забудет о нем, когда начнет встречаться с другими мужчинами.