Доминик подула на его животик, и он улыбнулся. И даже один раз хихикнул.
Ей было больно думать о его матери. Если Олимпия не получит профессиональную помощь, чтобы преодолеть пагубное влечение к Андреасу, ее состояние ухудшится. Мать Ари не должна разболеться.
Олимпия содержит квартиру в идеальном порядке. У нее чисто и уютно. Младенец выглядит великолепно. Сама она красивая женщина, и посторонний человек никогда не подумает, что у нее проблемы.
Андреас, во всяком случае, ничего не замечает. Он так привык играть роль брата, что ему ничего не стоит уйти с работы ради помощи Олимпии.
Время шло, но Олимпия не появлялась. Доминик начала кормить Ари во второй раз, когда в дверь позвонили. Держа его на руках, она подошла к двери и заглянула в глазок. Сердце у нее забилось, когда она увидела Андреаса.
— Кто там? — нарочно спросила она.
— Твой супруг и повелитель.
— Неужели? Мой должен быть на работе.
— Он закончил раньше.
— Почему?
— Потому что хотел поскорее увидеть жену.
— Ну, в таком случае...
Доминик открыла дверь, и Андреас обнял их обоих. Когда Ари узнал его, он заулыбался и протянул ручки.
Доминик надула губы:
— Я ревную. Я возилась с ним целый день, а он тянется к тебе!
Андреас поцеловал малыша в пухлую щечку.
— Мы с ним приятели, правда, Ари?
— Я люблю его. И мне ужасно хочется иметь своего ребенка.
— Как только Олимпия возвратится, мы поедем домой, и я приложу все силы, чтобы удовлетворить твое желание. По моим расчетам, сейчас у тебя благоприятный период.
— Надеюсь.
— Что еще ты делала днем?
— Занималась. До того, как Ари проснулся.
— Давай проверим твое домашнее задание.
Они вошли в кухню, и Доминик, затаив дыхание, смотрела, как Андреас просматривает ее упражнения.
Когда он поднял голову, его глаза сияли.
— Ни одной ошибки, красавица моя, — похвалил он ее по-гречески.
— Ну, все-таки я прожила здесь четыре месяца.
— Я знаю американцев, которые годами живут в Греции. Они бегло разговаривают, но писать на нашем языке не могут.
Ей стало приятно.
— Как прошло совещание?
Доминик заметила победоносную искорку в его глазах.
— Очень хорошо.
— Чудесно. Это означает, что еще один день у нас будет крыша над головой.
Они рассмеялись, и в этот момент в кухню вошла Олимпия.
— Олимпия... — сказала Доминик. — Как чувствует себя миссис Костас?
Олимпия не сводила глаз с Андреаса, не обращая внимания на тянувшегося к ней сына.
— У нее плеврит, но врач сказал, что все обойдется. Я приказала ей лечь в постель.
— Я рад, что у нее нет ничего особенно серьезного, — пробормотал Андреас.
Доминик отдала Олимпии ребенка.