Как только дети разошлись, Андреа набрала номер и услышала то же, что говорили Кейси. Но ей сообщили название фирмы, где работает Лукас, — «Авиаперевозки Рейнольдса» — и ее адрес: прямо на территории аэропорта.
Когда Андреа вернулась в церковь, она решила не ездить домой, а направиться в аэропорт и узнать на месте, что же случилось. Одно — делать вид при детях, что все в порядке, и совсем другое — остаться наедине со своими страхами. Ночью температура будет явно ниже нуля, и думать о том, что Лукас застрял где-то, а может быть, и ранен...
Мчась по шоссе, она пыталась успокаивать себя теми же доводами, что приводила подросткам, но это не помогало. Ничто не сможет ее успокоить до тех пор, пока она не увидит Люка живым и здоровым, с улыбочкой, означающей «черт меня не возьмет».
В эти минуты она поняла, что он — самое дорогое, что у нее есть на свете.
Поставив машину на временной стоянке, Андреа бросилась в главное здание аэропорта, где ей пришлось опросить пять-шесть человек, прежде чем она узнала, что контора фирмы по авиаперевозкам расположена совсем в другом здании. Там же сидят летчики, свободные от полетов.
После розысков, занявших минут двадцать, Андреа наконец нашла нужное строение. Летчик лет двадцати с небольшим, с нашивками фирмы «Рейнольдс» на кителе откровенно с восхищением уставился на нее, пока она подбегала к стойке, отделяющей часть комнаты. Из комнаты за стеной слышались чьи-то разговоры и смех.
— Чем могу помочь, мисс?
Эластичная лента, связывающая ее «хвост», развязалась, и темные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Она заложила за уши мешающие ей пряди и стала объяснять:
— Лукас Гастингс — один из ваших пилотов, я правильно поняла? Я хочу знать, нет ли от него каких-то вестей. Его самолет должен был вернуться несколько часов назад.
Он смотрел на нее, размышляя.
— А вы кто — родственница?
Случилось что-то серьезное, раз он задает такой вопрос. Комната покачнулась у нее перед глазами.
— Не родственница, но я его друг. Пожалуйста, скажите мне, в чем дело, — в ее голосе звучала мольба.
Он теребил мочку уха.
— Как вы сказали — кто вы?
— Меня зовут Андреа Мейерс, я пастор той церкви, где мистер Гастингс работает тренером. Сегодня вечером он не приехал, и мы все очень волнуемся.
— Вы — пастор? — Он явно не верил своим ушам. Глаза его оценивающе заскользили по ее фигуре. Она вспомнила, что на ней теплая куртка и джинсы, а под расстегнутой курткой — только спортивная рубашка.
— Я вас очень прошу, — умоляла она, ей хотелось заплакать и в то же время тряхнуть изо всех сил этого бесчувственного болвана. Теперь ясно было, каким тоном он отвечал, когда звонил Кейси.