— Не понимаю, где ты сможешь получать такую же радость от своей работы, какую получаешь здесь, в Альбукерке? Что это за место?
— Оно может быть расположено на воде.
— Не понял.
— Это церковь, размещенная на корабле, она обслуживает поселки, где живут рыбаки и лесорубы, в основном в отдаленных местах. В них живут семьи, редко бывающие в городах: наверняка не чаще чем раз в год. Получается, что церковь сама приходит к ним. Это новый метод, и он мне очень нравится.
Лукас ответил ей изменившимся голосом:
— В этих поселках полным-полно мужиков без всяких моральных устоев, и каждый стремится затащить в постель любую бабу. У тебя будет такая работенка, после которой арестанты Ред Блаф покажутся тебе святыми.
— Если бы все было так плохо, Объединенный церковный совет не вел бы там никакой религиозной работы.
— Знаешь, мне почему-то кажется, что причина твоего бегства — я сам. И ты только из-за меня придумала этот путь к самоубийству. Ты меня защищала перед людьми, а в душе считала бывшим зеком, видимо, таким я и остался для тебя. И эту горькую пилюлю ты не можешь проглотить.
— Нет, Люк, нет! — закричала она во весь голос. — Ты не должен так думать. — В эту секунду она решила сказать ему все; пусть им обоим будет неловко, но это после, а сейчас не имеет значения. — Если хочешь знать, настоящая причи...
— Прибереги свои общие фразы для кого-нибудь другого, — грубо перебил он. — Не советую тебе совершать необдуманный поступок, который навредит всему приходу. Клянусь, что сразу после матча я сам исчезну из твоей жизни, оставив тебя такой же непорочной, какой ты была. Увидимся в спортзале, пастор.
Щелчок в трубке прервал между ними связь в прямом и переносном смысле. На нее упала темная ночь.
— Анди, я смогла отвязаться от всех, кто звонил по телефону, но на сей раз к тебе посетитель.
Услышав голос своей секретарши, Андреа подняла от бумаг измученное лицо. После бессонной ночи, в начале которой она написала заявление об уходе, она сидела с раннего утра в своем кабинете, не в силах сосредоточиться.
Необходимо было выбросить из головы вчерашний разговор с Люком.
— Кто там, Дорис? Знакомый?
— Нет, и он не захотел назваться. Если хочешь, я его отошью. — Дорис знала, что произошло между Анди и Люком, и ограждала ее от ненужных встреч и разговоров.
Андреа взглянула на часы из-под опухших век: три тридцать, а тренировка начнется в пять. Ей нужно обработать еще уйму всяких бумаг, которые не хочется сваливать на отца Пола после своей отставки.
— Дорис, дай мне пару минут, чтобы привести себя в порядок, а потом впусти его.