Я глупо стоял, полусогнувшись, задом к сестре и даже уже не изображал, что мету; краешком глаза, а потом даже не увидел, а услышал как шелестит простыня и ложится на стол... "Ой, вот здесь осколки, сейчас соберу - как - то выдохнула она из себя и я чуть полуобернувшись увидел её совсем голой, быстро севшей на корточки у стола, бедра ее будто бы надулись, груди задрожали, соски были яркими, узкими, острыми, ореол вокруг них малиново - бледный, на таком белом фоне. "Давай помогу..." - сказал я и повернулся - "... Возьми совок..." - ответила она. Я взял, нагнулся, она стала заметать и вдруг локтем задела мой член; соударение было плотным и глухим,- член заболтался из стороны в сторону, сразу же отделился от яиц и дернулся вверх, наливаясь силой, вставая; мгновение она смотрела на него, потом резко выпрямилась и отошла к окну. Я увидел её всю. Сзади, со спины, она была чуть бежевая от загара, и только белая-белая в попке с родинкой на левой половинке... Боже мой! - немножко волосатой как и у меня!...И я вдруг заговорил, сбиваясь, быстро-быстро, - о том, что люблю её, о том, что у меня еще не было девушки, о том, что видел ее тетрадь и о том, что никто-никто не узнает, если мы станем заниматься с ней сексом и что очень хочу ее в попку... Таня стояла и молчала, а я говорил, говорил, смотря на ее наготу и слабость, уже не прикрывая ладонью своего обезумевшего от страсти члена, задранного высоко к животу. И от нервов, от невероятного напряжения, от переполняющего вожделения, вдруг шагнул к Тане, встал на колени и прижался губами к ее ягодицам, оглаживая ладонями ее бедра и целуя, целуя теплые, мягкие, половинки ее попки, то облизывая их, то немного покусывая.
"...Слава, Слава, не надо, не хорошо же... что... что ты делаешь... мы же сестра и брат...!!!" - зашептала она и тут я нежно раздвинул ладонями ее ягодицы и проник языком в дырочку, чуть волосатую в ореоле, чуть солоноватую от ее пота. Таня глухо вскрикнула и чуть выпятила попу! Как драгоценность, мягкую, теплую, я ласкал руками округлости ее ягодиц и вдруг засосал там, будто бы целую ее в губы, ощущая волоски на губах и анус ее чуть раскрылся, словно бы Таня целовала мои губы задом!... Нет, я не видел, но почувствовал как она обеими ладонями затерла себя по лобку; замирала на мгновение, потом быстро-быстро терла, потом еще и еще и это трение пальцев о волоски было явным, звучным как и ее прерывистое дыхание...
И вдруг камешек в стекло, потом еще один, но уже в раскрытое окно, шелест кустов под окном и сдавленное хихиканье каких - то детских голосов: " Во дают! Смотри, баба голая и мужик!". Таня дернулась, вырвалась и побежала из кухни. Я услышал топот ног из кустов и потом тишину. А потом какой - то глухой звук в коридоре за дверью кухни и вдруг рыдание сестры; я рванулся туда...и в темноте коридора меня оглушил удар. Сестра била наотмашь, по щекам, лбу, плечам, груди, животу, члену. "Оставь, уйди, дурак , идиот, не трогай меня, дрочи сколько хочешь, я не блядь!"- она выкрикивала это, перемешивая слова с ударами, а я остолбенело стоял, потерявшись от страха, что нас видели, смешавшись от истерики сестры. И вдруг протянул руку и включил свет. Мы замерли и посмотрели друг на друга. Её губы задрожали. Она снова наотмашь ударила меня по ягодицам, потом еще и еще; у нее тряслось все: груди, живот, бедра, и вдруг она ударила меня по члену и тот встал, задрался, залупился; она обхватила его за ствол ладонью и начала резкими движениями дрочить его; я вытянул вперед низ живота и взял ее груди рукой; я впервые мял груди, а она впервые член и тут я начал спускать, орошая ее руку спермой. Таня как завороженная смотрела, как сквозь ее пальцы сочится беловато густая жидкость, отпустила руки и из головки члена ударила сперма, будто бы выстрел как из пушки в ее живот, ляжку, на пол.