Вот и получилось, что, отдалившись от родного города на добрых тридцать миль и заехав в соседнее графство, беглянка немедленно отыскала себе пристанище и работу в пабе «Лисья нора». Эллен ведь отправилась куда глаза глядят, сев на первый попавшийся автобус дальнего следования из тех, что ходят раз в два часа. Решив, что отъехала от бывшего дома на достаточное расстояние, она сошла на первой попавшейся остановке… и ей неожиданно повезло.
Как легко можно было догадаться, это стоящее на отшибе заведение служило в основном местом отдохновения для энтузиастов лисьей охоты и сумасшедших путешественников — любителей старины, готовых бродить по вересковым пустошам до полного изнеможения.
Старинный двухэтажный фахверковый домик, теряющийся рядом с огромным дубом, шелестящим темными ветвями над самой крышей, чудом сохранился с незапамятных времен. И при нем даже имелась конюшня. По грязноватому заднему двору торжественно расхаживали гуси — если только не бултыхались в небольшом ручейке неподалеку от дома. Спустившись вниз по течению, можно было обнаружить заросшую лилиями запруду и потемневшие остатки водяной мельницы.
Цивилизацией в этом во всех отношениях прекрасном местечке даже и не пахло. Хотя нет, на первом этаже уже провели электричество. Ванные и туалетные комнаты могли служить наглядным примером уровня развития сантехники в восемнадцатом и девятнадцатом веке. По крайней мере, Эллен впервые в жизни увидела фаянсовый унитаз, украшенный прекрасным растительным орнаментом, — захватывающее зрелище, способное сразить наповал любого.
Эксцентричные охотники бросали лошадей на здешнего конюха, а сами стремглав мчались в «Нору», чтобы вспрыснуть успех и залить неудачу. Они кричали, топотали дорогущими сапогами для верховой езды и размахивали руками. Они дымили, как сто паровозов, собравшихся в депо. Мало того, на подступах к «Лисьей норе», давно превратившейся во что-то вроде охотничьего клуба, всадники обычно начинали что было сил трубить в охотничьи рожки. Их пронзительный вой и заливистый лай собак означали, что пора варить грог.
Когда Эллен, безропотно занявшая малопочтенную должность официантки, впервые услышала эту чудовищную какофонию, то с перепугу решила, что приближается Дикая охота — кавалькада жутких всадников — призраков на огнедышащих скакунах. Местные няньки из поколения в поколение пугали Дикой охотой неслухов подопечных.
Да что там, будучи совсем малышкой, четырехлетней девочкой с льняными косичками и розовыми щечками, Эллен сама дожидалась грозы и в нетерпении приникала к оконному стеклу — высматривала зловещих наездников в огненно-алых плащах. Ее отец, который тогда не превратился еще в «изгоя и отщепенца, опорочившего незапятнанную семейную честь», со смехом оттаскивал ее от холодного подоконника и уносил в детскую. При удаче можно было взобраться к нему на спину и с визгом проскакать по лестницам, представляя себя одним из жутких охотников-призраков.