— Ну, кошка-то теперь у тебя есть, ездовая, — улыбнулась Эллен, вспомнив Лу, заделавшуюся заядлой лошадницей.
Девушка отошла от стойки и принялась зажигать свечки в ужасных лицах, вырезанных из больших тыкв, — как принято на Хеллоуин.
Теперь эти тыквы с оскаленными зубами и раскосыми глазами лежали буквально повсюду. Но при этом вставленные внутрь свечки светились таким приятным и ласковым оранжевым светом, что в «Лисьей норе» стало еще теплее и уютнее.
— Тебя обманули, это не кошка, а микроб, — заметил Пэд, ожесточенно натирая салфеткой очередной бокал, — и ее нужно рассматривать в лупу. Бактерия! Инфузория! И где только находят таких мелких?
— У тебя никогда никакой кошки не было!
— Ну и что. Вот раньше, совсем раньше, у меня имелась только своя комната, три на четыре метра, место за столом в гостиной и столик в семейной библиотеке. И то мне приходилось пользоваться им по вечерам, по четным числам. По четным утрам этот столик принадлежал братцу Питеру. А остальные…
— У тебя есть и младший брат? — удивилась Эллен. — А почему его не зовут Этельредом или Пэдрайгом?
— Потому что Этельредом зовут моего старшего брата, — мрачно ответствовала жертва образованности. — Он убежал из дому в пятнадцать лет и теперь плавает капитаном на военном крейсере. Морскую академию окончил из чувства противоречия! А вот Питер, наверное, единственный пойдет по стопам отца. Понимаешь, какое дело: ему нравятся древние языки! Кошмар, правда?
— Ну, может быть, просто у Питера не выработалась ненависть к ним. Не оказалось повода. Зовут то его самым, что ни на есть обыкновенным именем.
— А знаешь, в честь кого его так назвали? В честь Питера Пэна! — Пэд негодующе хмыкнул и поставил последний протертый стакан на стойку. — И все потому, что в возрасте двух недель он потерялся и его полдня не могли найти. Маму чуть удар не хватил. А потом оказалось, что этот поросенок просто завалился каким-то образом за диван вместе с покрывалом и тихонечко полеживал там, пока не захотел есть. А когда захотел, будьте покойны, сразу нашелся. Честно признаться, я сначала подумал, что Эд притащил откуда-то пароходную сирену, так наш младший братик завыл… Ну, вот папа и назвал его Питером. Подумать только! И почему мне в детстве не пришла в голову такая гениальная мысль!..
— Завыть пароходной сиреной?
— Завалиться за диван. Глядишь, и меня бы назвали Питером, или Майклом, или как-то еще… в общем, нормальным именем.
— Да брось, у тебя отличное имя, — утешила беднягу Эллен и, поразмыслив, прибавила: — Вот у меня была тетушка, которую звали Исихазма. Представь, каково ей жилось?