— Нэлле, да что ты такое говоришь! — искренне удивился немец, никогда в жизни еще не плутавший. — «Лисья нора» отсюда в полутора километрах, рукой подать. Вон там. Держи лучше сандвич.
— Ой, спасибо! Какой ты предусмотрительный! Я бы в жизни не догадалась что-то с собой захватить. Как есть хочется! Только сейчас это поняла.
— Я так и знал.
Сандвич с ветчиной и сыром, извлеченный запасливым Тиллем из кармана охотничьей куртки, здорово поднял настроение его спутнице. Они поделили еду пополам и с наслаждением съели, наслаждаясь каждым кусочком.
— И ты еще утверждаешь, что создана для жизни в сельской местности? — шутливо произнес Тилль. — Где сейчас солнце? Ну-ка, отвечай!
— Ты же знаешь, так что мне и беспокоиться не нужно, — беспечно ответствовала Эллен, берясь за луку седла Моргана и занося ногу в стремя.
Тилль галантно придержал путлище, хотя в этом не было нужды.
— Вот видишь, Нэлле, без моей помощи ты даже не сможешь сориентироваться на местности, — резонно заметил мужчина, в свою очередь, взлетая в седло. — Только и остается тебе, что выйти за меня замуж.
— Или научиться спортивному ориентированию, — фыркнула упрямица, разбирая поводья.
— Ах ты, маленькая, упрямая, своевольная…
— Смотри, смотри, лисица! — с детской радостью воскликнула Эллен, приподнимаясь на стременах, чтобы лучше видеть.
И действительно, яркой оранжевой вспышкой пересекая снежно-белую монотонность вересковой пустоши, дремлющей под стылым покрывалом, царственный зверь спешил по своим делам. Уже смеркалось, и лисица явно собиралась добыть себе еды.
— Хорошо, что наши дурацкие охотники перебили еще не всех лис в округе, — прошептала Эллен, чувствуя, что на глаза наворачиваются непрошеные слезы.
Как прекрасен был этот живой и пушистый язычок пламени, бросающий своим существованием вызов всему, что окружало его: снегу, холоду, наступающей ночи!
Гордо распушив рыжий хвост с ослепительно белым кончиком, исконный житель корнуоллских равнин пересек открытую местность и скрылся в кустарнике, не обратив внимания на двух неподвижных всадников, следящих за каждым его движением.
— Едем, Нэлле, — немного помолчав, произнес, наконец Тилль, думая о чем-то своем. — Возвращаемся домой.
— Да, — эхом откликнулась молодая женщина. — Мы возвращаемся домой.