За дело взялись газеты. Лорд Гастингс постоянно снабжал их информацией. Повсюду говорили о мученичестве Флоры и бессердечии королевы. Флора умерла не от опухоли в печени, но от разбитого сердца, объявила одна газета. На улицах продавались памфлеты: «Убийство в Букингемском дворце», «Обращение леди Флоры Гастингс из могилы к ее величеству королеве». «Морнинг пост» открыто критиковала мое поведение, и лорд Брум продолжал громить меня в палате лордов. Даже лорд Мельбурн был подавлен, но он пытался хоть как-то подбодрить меня.
— Не обращайте внимания, — говорил он. — Вспомните, как вел себя народ по отношению к вашим предкам. Ваш дедушка, ваши дяди… никому из них не удалось избежать нападок.
— Но народ любил меня!
— Народ изменчив. Все это пройдет. Вас снова полюбят.
— Мне кажется, они никогда не забудут.
— Толпа изменчива. Они сегодня ненавидят, а завтра любят.
— Я не должна была позволять себе слушать о ней сплетни.
— Королева должна заботиться о морали своего двора.
— Да, но никакого ребенка не было. Она была девственница. Ее болезнь оказалась смертельной, а мы осуждали Флору. Я никогда не забуду, как она лежала на кушетке, когда я пришла к ней. Она уже тогда знала, что умирает. Леди Флора сказала: «Я никогда больше не увижу ваше величество». Наверное, я никогда не успокоюсь.
— Ваше величество очень молоды. Уверяю вас, скоро все забудется. Все пройдет. А пока… жаль, что она умерла во дворце. Возникла неловкая ситуация — предстоят похороны…
— Ее должны увезти, чтобы похоронить в Шотландии в фамильном замке.
— Жаль, что она умерла не там. Это избавило бы нас от многого беспокойства.
— Мне придется поехать на похороны. Несколько мгновений лорд Мельбурн молчал. Потом сказал:
— Я думаю, это было бы неблагоразумно.
— Но что скажут, если меня не будет? — Меня беспокоит, что они скажут и… сделают, если вы там будете.
— Вы думаете, они могут повредить мне?
— Нет ничего необычного в том, что люди иногда выражают свое недовольство монархами. Я закрыла лицо руками.
— Смотрите на это как на жизненный опыт, — утешил меня лорд Мельбурн.
— Вы не думаете, что если бы я не слушала сплетни… если бы я была на ее стороне…
— Тогда не было бы никаких претензий. Вы бы были на стороне ангелов.
— Как бы мне этого хотелось!
— Я думаю, — сказал он, — что вы должны послать свой экипаж. Но ни под каким видом не ехать сами. Я этого не позволю.
Я хотела возразить, но в его голосе была такая твердость и — да, даже страх. Дело оказывалось серьезнее, чем я думала.
— Они везут ее тело в замок Лудон на барже, и, к несчастью, кортеж отправляется из дворца. По всему маршруту следования будут выставлены полицейские. Они собираются отправиться в шесть утра, я распоряжусь, чтобы они отбыли двумя часами раньше. И все равно соберется толпа. Я уверен, что некоторые будут ждать всю ночь, чтобы увидеть кортеж.