– Нас же не убивать и грабить призывают, – ответил Упоров, – а организовывать на предприятиях кружки, распространять там наши газеты и листовки. Под законом надо понимать запрет на воровство, убийства, национальную вражду и другой криминал, а когда запрещают просвещать людей и помогать им защищать их права, это – не закон.
– То, что вы сейчас назвали законом, – добавил Сталин, – режим превратил не в закон, а в правила игры. Согласились бы вы играть с шулером по его правилам?
В зале опять повисла пауза.
– А как же в странах народной демократии? – прозвучала новая реплика из зала. – Левые ведь приходили к власти через выборы.
– При мощной внешней поддержке компартии Советского Союза, – отреагировал на вопрос Сталин.
Он обежал хмурым взглядом сидящих в зале. Никто на это не решался бросать реплики.
– Опыт тех же стран народной демократии, – продолжил, наконец, Сталин, – показал, что как только эта поддержка исчезла, власть у левых партий была отобрана. Не могут долго держаться номенклатурные партии. Те, у которых вертикаль власти выстроена не от классовой основы, а сверху. Да и в самом СССР партийная номенклатура, оторвавшись от своих же партийных масс, тоже власть удержать не смогла.
– Но у Лукашенко и Чавеса нет внешней поддержки и своих рабочих партий, однако…
– Во-во! – перебил Упоров. – У них все и держится на одной личности. Как только Лукашенко и Чавес уйдут, вся их система тут же будет разгромлена.
Генералисимус исподлобья покосился на Упорова.
– Это что? – спросил он. – Намек и на Сталина?
Упоров от неожиданности растерялся.
– Правильный пример привели, – сказал Сталин, вдруг потемнев лицом и уйдя в себя. – Я принимаю этот намек.
– Ну что вы!… – начал было Упоров, однако, увидев остановившийся взгляд Сталина, он тут же осекся.
– Сегодня в Кремле, – сказал Сталин после непродолжительного молчания, – к власти после переворота пришли здоровые силы, хотя тут нас и назвали квазипатриотами. Но у этих сил пока нет связки с рабочими массами. В этом месте ткань сгнила и порвана. А значит, как бы мы ни бились, но сегодня мы имеем всего лишь второе издание Февраля семнадцатого года. Чтобы социализм смог укрепиться, компартия должна навести порядок в своих рядах и в своей работе. В ее внутренних делах на первый план должны выйти партийные массы, а сама она должна вернуться в цеха.
– А вернуться в цеха – это в тюрьмы, значит! – опять крикнул кто-то.
Сталин посмотрел в зал.
– Рабочие партячейки – это сваи, – сказал он, – на которых держится коммунистическая партия. Без них она – не коммунистическая.