Именно усилиями мам и разваливаются многие молодые семьи. Желая добра, родители едут как армия завоевателей на танках, вытесняя противника с подведомственной территории и разрушая дома мирных жителей. Далеко не всех устраивают руины, хотя и освобожденные от интервентов.
Считая своих детей самыми-самыми, родители самозабвенно пересчитывают дефекты второй половины. В лучшем случае выяснение отношений и недоработок в воспитании переходит в жаркий бой между старшим поколением, в то время как молодые благополучно отсиживаются в окопе. В худшем – битва идет непосредственно на территории новой ячейки общества, и тогда остаться сторонним наблюдателем невозможно.
До одури боясь, что Жене осточертеет навязчивость тещи, Галочка с удвоенным рвением бросалась угождать и соответствовать оказанному доверию. Но, к сожалению, амнезией муж не страдал, поэтому впечатления от выступлений Светланы Николаевны еще долго читались на его лице.
Наташка тоже хотела, чтобы Галочка была счастлива. Безусловно, мягкотелость подруги ее удручала. Она искренне считала, что если бы такого, как Женя, да в умелые руки, то мужику бы цены не было. Для полного соответствия идеалу его надо было откормить, чтобы не сдувало сквозняком, объяснить, кто в доме хозяйка, и отлучить от него всяких синеносых Толиков, подбивавших примерного семьянина на всяческие непотребства. Про походы в баню, рыбалки и прочие мероприятия Наташа имела собственное представление, поскольку ее женатые кавалеры именно таким незамысловатым способом объясняли дома свои отлучки. С ней. Поэтому одному она лично покупала рыбу в гастрономе, чтобы кавалер мог предъявить жене улов, с другим вместе ходила в сауну, а с третьим ездила в командировку на юг. Поскольку последний дома наврал, что едет в Мурманск, то всю неделю в Анапе ходил в огромной панаме и старательно прятался от солнечных лучей.
– Врал бы уж, что в Азию поедешь, а то не отдых, а ерунда какая-то. А на пляже ты как тарантул в засаде!
– Не могу. От нашей конторы только на Север посылают, – оправдывался кавалер, вытягивая губы в толстую трубочку.
Незнакомых теток, старательно паковавших своим благоверным теплые вещи, шерстяные носки и банные принадлежности, Наташа не жалела.
«Сами виноваты, – рассуждала она. – Раз дают себя обмануть, значит, так и должно быть. Вот меня не проведешь».
Иногда она плакала, особенно в семейные праздники, которые ее любовники предпочитали проводить в кругу близких. Никто не торопился к ней на Новый год и Восьмое марта. Они тихо сидели с Маней за праздничным столом, и Наталья старательно изображала веселье. А потом ревела в подушку под тихое сопение сладко спящей Машки.