– Он просил не беспокоить, – вяло отнекивалась Галя, зная, что для мамы это не довод. – Товар считает, собьется.
– Чушь какая! – безапелляционно заявила Светлана Николаевна и начала набирать номер.
– Мама! – Галя выдернула телефон из розетки. – Ты русский язык понимаешь?
– Я понимаю не только русский язык, но и много чего еще! – взвилась теща, лишенная любимого развлечения.
И понеслось. Не обладая особым запасом слов и фактов, Светлана Николаевна до самого утра ходила кругами вокруг двух основных тем: Галиных рогов и своей правоты. Адреналин придавал ей сил, а горячий кофе помогал не потерять голос и выдержать многочасовой марафон.
Когда в восемь утра в замочной скважине заворочался ключ, Галя уже совершенно ополоумела от бессонной ночи и маминого голоса. Она ощущала себя старой осиной, в которой дятел выдолбил дупло.
– Вот! – воскликнула мама. – Приперся! Правильно, нечего ему дома по ночам делать. Ты себя в зеркале видела? Под глазами синяки, волосы всклокочены, неумыта, ненакрашена! Разве ты женщина? Ты тут кухарка и уборщица.
Самое обидное, что сказано это было довольно громко, и Женя, конечно же, все слышал.
– Здравствуй, зятек!
Светлана Николаевна уплыла в коридор, а у Гали уже не осталось сил защищать супруга. Она решила отсидеться в кухне, потом выпроводить всех на заработки и лечь спать. Жене она верила. В конце концов, мамины набеги случались не так уж часто, и в перерывах между ними можно было пригладить перышки и прийти в себя.
– Здрасьте, мама! – Голос мужа звучал бодро. И немудрено – основную часть выступления он пропустил и теперь, как «Титаник», плыл на айсберг, прятавший от ночного труженика свой главный сюрприз. – Чем обязаны?
– Соскучилась, – ядовито прошипела теща.
– Давно скучаете?
– Со вчерашнего вечера!
Женя был уверен, что все хорошо придумал. Объяснения собственных отлучек казались ему вполне логичными, да и Галя принимала их спокойно, не задавая лишних вопросов. С ней было легко, даже жаль бросать, но он уже все решил. По совету Толика Евгений не торопился, наслаждаясь запретной любовью. В этом была какая-то пикантность и юношеский азарт. В его жизни было мало встрясок, а Валя представлялась волшебным приключением, которое хотелось продлить. Вероятно, Толик прав: после женитьбы не будет уже той остроты, что давала сейчас вкус к жизни. Женя и сам это знал, опираясь на свой семейный опыт. Семья – прежде всего быт, будни и привычка. Разумеется, с Валентиной все будет не так, как с медлительной и скучной Галей, но все же… Консерватизм, въевшийся в кровь, не позволял Жене сделать последний решительный шаг, хотя Валя торопила, намекая, что долго ждать не собирается. Нащупав его слабое место, она длинно и мечтательно рассуждала о том, что ей пора рожать. Семья без ребенка была неполноценной, Женя и сам это понимал. Таким образом, их с Галей союз можно было не считать семьей. А вот с Валентиной… Толик опустил друга на землю, ярко и хлестко охарактеризовав семейную жизнь после рождения наследника: