– Спасибо.
Самым страшным было то, что она сама переставала верить Жене. Когда утром он приехал за чистой рубашкой, Галина попробовала проверить его банальным женским способом: натянув тонкий короткий халатик и попытавшись его соблазнить, ведь в последний раз муж исполнял супружеский долг аж в прошлом сезоне. Если бы она только знала, как ее пухлые коленки и короткие ножки проигрывали в сравнении с Валентиниными! Тем более что Женя только недавно от них оторвался, и впечатление было еще свежо. Едва Галочка попыталась изобразить начало стриптиза, муж дико глянул на полуголую жену, заботливо пощупал ей лоб и напряженно спросил:
– А что случилось?
Галочка была настолько ошарашена реакцией, никоим образом не подразумевавшей хотя бы минимальный сексуальный интерес супруга к ней как к женщине, что торопливо запахнула на груди тонкую кружевную ткань и пробормотала нечто невразумительное, скрывшись в комнате.
Стрелки часов, неумолимо подталкивающих день к вечеру, хотелось удержать. Но даже если бы китайские ходики остановились, это уже ничего не смогло бы изменить. Светлана Николаевна, подрагивая от волнения, приперлась на пару часов раньше и изводила Галочку рассказами об отце-подлеце и о своей всегдашней правоте. Упиваясь прозорливостью, она металась по квартире вслед за Галиной и требовала немедленного подтверждения заслуг. Дочь мрачно кивала, находясь уже в полуобморочном состоянии. Ее колотило крупной дрожью и мутило: от маминого голоса, от гула машин на улице, от вялых мыслей, заторможенно проползавших по сознанию, словно недотравленные тараканы. Достигнув апогея, монолог вдруг прервался душераздирающим криком: «Я не твоя сестра, я твой брат! Прости, Леонсио!»
На негнущихся ногах Галочка вернулась в комнату, где застала Светлану Николаевну перед голубым экраном.
– Мама…
– Тихо, сейчас он признается, – зашипела Светлана Николаевна и замахала руками.
В телевизоре холеный красавчик с тонкими усиками заламывал руки и незамысловато изображал лицом трагедию. Галины проблемы могли подождать, а сериал повторяли в очень неудобное время. Пропускать не хотелось. Обрадовавшись временной передышке, Галина ушла в кухню и села на подоконник. Серый асфальт внизу манил и притягивал, обещая решение всех проблем. Действительно, как просто – взмахнуть руками и улететь от сложных вопросов, лживых слов и горьких откровений. Ей вдруг стало жаль себя. Представился гроб, усыпанный цветами, зареванная Наташка, мама. Наверное, она тоже будет плакать и даже поймет, что потеряла единственного близкого человека. Поседевший Женя. Но даже в видениях угрюмая действительность никак не могла отвязаться от измотанной Галочки. Рядом с Женей, повиснув на его руке, болтался расплывчатый образ белобрысой незнакомки, обещавшей утешить, как только закончатся поминки.