Фортуна, как кирпич или сосулька, всегда поджидает не абы кого, а тщательно просчитанного невезучего индивидуума. Она, как компьютер, сводит воедино разрозненные линии судеб и одним дуновением разводит параллельные, пошедшие на сближение.
Женя, переживший неожиданный полет и процентов на пятьдесят протрезвевший после удара затылком о стену, с тоской рассматривал соперника. Наверное, рослой фигуристой Валентине не хватало в жизни именно такого фактурного блондина. Хотя вряд ли этот широкоплечий красавчик смог оценить ее по достоинству, если даже перепутал с Натальей. Значит, не оценил, не подметил тех мельчайших черточек, которые так любил и знал Женя.
И тут на поле боя ступила Валентина, подоспевшая к назначенному времени и тихо проскользнувшая в открытую дверь в разгар событий. Взглянув на валявшегося в растрепанных чувствах Женю, на полуголую взволнованную Наташку и роскошного мужика, видимо, являвшегося упомянутой «личной жизнью», которую рушил ее так некстати влюбившийся гражданский муж, Валя всхлипнула и выскочила из комнаты.
– Развлекайтесь, – процедил Федор и тоже удалился, уверенный, что развлечься у парочки не получится, поскольку у некоторых присутствующих после удара упало не только настроение, но и все остальное.
Обалдевший Женя крикнул:
– Нет, мне это нравится, он же еще и хамит! Спит с моей женой и меня же оскорбляет!
Произошло нечто непостижимое, сильно выбивавшееся из Натальиных планов. Но резюме встречи подвести не получалось, так как она не ожидала столь неадекватной реакции присутствующих друг на друга и на ситуацию в целом.
В результате усилий мадемуазель Скачковой Валентина убедилась, что Женя собрался ей изменить с Натальей, которая в момент появления Вали, развесив свои достоинства, виновато хлопала глазами; Женя был уверен, что Валентина завела любовника, тот приперся на явочную квартиру и нанес легкие телесные повреждения рогатому мужу, вместо того чтобы позорно бежать. А Федор лишний раз получил подтверждение моральной неустойчивости бывшей супруги. Все разбежались крайне недовольные судьбой, друг другом и собственной реакцией на произошедшее, которая от неожиданности оказалась не такой яркой, как хотелось бы.
Рыдающая Валентина далеко не убежала. За несколько минут она успела перебрать множество вариантов обвинительных речей и даже могла бы вернуться, чтобы озвучить самый хлесткий и обидный, если бы не истерические рыдания, с хриплым подвыванием вырывавшиеся из груди, и размытый макияж, щедро нанесенный на личико перед боевым походом с целью показать бесившемуся с жиру Евгению свой светлый образ во всей красе. Но она не вернулась, приземлившись на ближайшей скамейке и зайдясь в бурной истерике. Жизнь, как бумеранг, плавно пущенный за горизонт, с тихим свистом вернула долг, попав по самому больному. На этой лавке и подобрал ее Федор, пребывавший в растрепанных чувствах. Он преследовал две цели: выяснить подробности о сопернике, безусловно известные ревевшей белугой девушке, и утешить симпатичную даму. Во всяком случае, до момента размазывания по физиономии косметики она была вполне ничего, что не могло не отпечататься в памяти внимательного к подобным нюансам Феди.