Речь ее прервалась, она опустила взгляд на руки, покрытые чуть заметной паутинкой.
– Сайгон стал адским местом.
– И в аду можно неплохо жить, я могу это устроить.
Она задумалась. Он читал ее мысли, глядя ей в глаза, словно в открытое окно. Она переводила взгляд с предмета на предмет из тех сокровищ, что он привез из Бангкока, потом сглотнула – во рту все еще приятно покалывало от шампанского. И наконец произнесла:
– Пистолет, говоришь? А зачем он тебе?
– Надо убрать кое-кого.
– Вьетнамца?
– Американца, вернее, американку.
Глаза ее сверкнули. Похоже, взыграло любопытство. А может быть, ревность.
Она гордо подняла подбородок:
– Твоя подружка?
Он отрицательно помотал головой.
– Зачем тогда тебе ее убивать?
Он пожал плечами:
– Это сделка. Заказчик хорошо заплатит, а я могу взять тебя в долю.
– Ну да, это как в прошлый раз, что ли? – выпалила она.
Он виновато покачал головой.
– Шантель, Шантель, – вздохнул он, – ты же знаешь, у меня не было выбора, это был последний самолет из Сайгона, и мне необходимо было на него попасть.
Он дотронулся до ее лица – оно уже не было таким шелковистым, как раньше. Все эта французская кровь: не по силам ей годы палящего солнца.
– Обещаю, на этот раз я заплачу тебе.
Она подумала еще, глядя то на него, то на шампанское.
– Ну а что, если сразу достать не получится?
– Тогда придется как-то выкручиваться, но мне понадобится помощник. Такой, чтобы я мог ему доверять, чтобы не болтал.
Он помолчал.
– А что твой двоюродный брат, у него по-прежнему туго с деньгами?
Их взгляды встретились. Он улыбнулся ей, протяжно и многозначительно. Затем наполнил ее бокал.
– Икру открывай, – произнесла она.
– Мне нужна твоя помощь, – сказала Вилли.
Гай, ошеломленный и полусонный, стоял в проходе, щурясь от рассветного солнца.
Он был взъерошен, небрит, в полотенце на бедрах.
Она старалась смотреть ему в лицо, но взгляд неизбежно соскользывал ниже, на грудь, густо поросшую коричневыми вьющимися волосами, на узловатый шрам вверху живота.
Он в недоумении покачал головой:
– Вчера вечером нельзя было мне об этом сказать? Нужно было ждать до рассвета?
– Гай, уже восемь часов.
Он зевнул:
– Да ну?
– Ложился бы ты спать в человеческое время.
– А я когда, по-твоему, лег?
Он развязно прислонился к дверному косяку и широко улыбнулся.
– Может, я лег вовсе не для того, чтобы спать.
О боги! У него что там, женщина? Взгляд ее сам собой скользнул мимо него, в темноту комнаты. Постель в беспорядке, но пустая.
– А-а! Поймал тебя! – сказал он и рассмеялся.
– Все ясно, помощи от тебя ждать бесполезно. – Она повернулась и собралась уйти.