Он протолкнулся к центральному навесу, и тут солнце резко скрылось под тентом, уступив место полумраку. Гай затоптался на месте, пытаясь привыкнуть к темноте, кое-как выхватил взглядом узенькие проходы, прилавки, ломящиеся от фруктов и овощей, веселые игрушечные вертушки в тележке продавца. Вдруг длинная фигура скакнула в сторону, Гай крутанулся на месте и увидел Лэситера, метнувшегося за блестящий прилавок с посудой. Гай рванулся за ним, тот выпрыгнул и побежал прочь. Горшки и кастрюли посыпались на землю, звеня, как десяток литавр одновременно. Беглец метнулся к отделу с полуфабрикатами, Гай резко свернул влево, перепрыгнул через ящик с манго и пробежал по параллельному проходу.
– Лэситер! – заорал он. – Я только хочу поговорить, и все! Слышишь?
Но тот кинулся вправо, перевалил через стойку с фруктами и заковылял дальше. Арбузы посыпались на землю, раскалываясь в сверкающем дожде мякоти. Гай едва не поскользнулся на этом месиве и крикнул снова:
– Лэситер!
Теперь они были у мясных рядов. В ярости Лэситер швырнул под ноги преследователю ящик с утками, и те, вырвавшись на свободу, захлопали крыльями и подняли в воздух облако перьев. Гай пнул ящик в сторону, перепрыгнул через одну из птиц и побежал дальше.
Впереди показался прилавок мясника, заваленный нарубленными кусками мяса. Хозяин прилавка мыл пол, поливая из шланга бетон, и кровавые лужи стекали в дыру. Лэситер, который несся что было сил вперед головой, вдруг поскользнулся и упал коленями в гущу потрохов, тут же попытался встать, но Гай уже поймал его за ворот рубашки.
– Только… только поговорить, – выдохнул Гай как мог слова, – только и всего…
Лэситер рванулся в сторону, пытаясь вырваться, но Гай заорал:
– Да выслушай же меня! – и дернул его обратно к себе.
Но тот толкнул Гая плечами в ноги, и Гай растянулся на полу. В ту же секунду Лэситер вскочил на ноги и только кинулся наутек, как Гай схватил его за щиколотку, и тот как подкошенный плюхнулся лицом в бак с угрями, которые тут же яростно забарахтались в воде. Гай вытащил голову жертвы из воды, и они оба, обессиленные, повалились на пол, дыша и отплевываясь.
– Не надо, – захныкал Лэситер, – прошу вас…
– Да я же сказал, мне надо только… только поговорить…
– Я ничего никому не скажу, клянусь! Так и передайте им! Скажите им, что я обо всем забыл…
– Кому им? Кто они? Кого ты так боишься?
Лэситер с дрожью вздохнул, посмотрел на Гая и, словно собравшись с силами, ответил:
– Контору.
– Почему ЦРУ хочет убрать вас? – спросила Вилли.
Они сидели за деревянным столом на палубе старой речной баржи – это плавучее кафе, по словам Лэситера, было нейтральной территорией. Во время войны, по какому-то негласному закону, на этой самой барже, как на единственном мирном островке, вьетконговцы могли сидеть плечом к плечу с южными вьетнамцами. В нескольких сотнях метров отсюда могли идти бои, но здесь никто не хватался за оружие и пули не свистели.