Вадиму грозил довольно серьезный срок, если бы не вмешался Даниил. Состав преступления был очевиден, поэтому требовался не только хороший адвокат, но и неслабые деньги. Вербицкий-младший нашел эти деньги – продав квартиру отца.
– Ты с ума сошел?! – возмущался тогда Вадим. – Да забей, я заслужил то, что получу, свою жизнь не погань!
– Это ты, должно быть, сошел с ума, – к тому моменту зеленые глаза Даниила уже могли становиться непроницаемо-змеиными. – Ты мне не просто помог, ты мне упасть не дал. Думаешь, я после этого тебя брошу? А деньги у меня еще будут.
Тут он не ошибся: деньги сначала посочились ручейком, а потом хлынули рекой. Ум и характер Даниила Вербицкого представляли собой огненную смесь, делая его чуть ли не гарантией победы в суде. Вадим же стал постоянным телохранителем и партнером бывшего воспитанника.
Даниил открыл собственную адвокатскую контору, помощником сделал университетского друга Алексея, которому доверял на девяносто процентов. Потому что на сто процентов Даниил доверял лишь себе и Вадиму.
Постепенно он стал интересоваться и иными сферами бизнеса, удачно инвестировать деньги, но основным его занятием оставалась адвокатская деятельность. Дело было не только в деньгах, но и в интересе – Даниил наслаждался тем, что делал.
Владислав Вербицкий не гнушался никакой работой, плевал на принципы, мог и сфабриковать дело. Его сын оказался не столь всеяден. Даниил не сосредотачивался исключительно на невиновных, потому что прекрасно понимал, что таких – единицы. Поэтому он защищал в основном экономических преступников – воров, мошенников, махинаторов. По сути, они являлись именно ворами, мошенниками и махинаторами, но в силу больших денег их было принято называть просто бизнесменами.
Даниил никогда не работал с убийцами и насильниками, что для него сводилось к своего рода табу. Если он и ввязывался в подобные дела, то только когда был уверен, что его клиент невиновен. Тогда Вербицкий раскапывал все нужные доказательства и снова выигрывал.
Ошибся он лишь однажды, когда защищал своего приятеля, влиятельного бизнесмена. Тот обвинялся в жестоком изнасиловании пятнадцатилетней девочки, но Даниилу клялся, что его подставили. Даниил поверил – потому что очень хотел верить.
А в процессе оказалось, что приятель ему соврал. Девочку изнасиловал действительно он, причем преступлением это не считал, ссылаясь на то, что «она же не умерла, а целкой век ходить все равно бы не получилось».
Даниил ничего не сказал, даже работать не перестал, а на суде просто «слил» дело. То есть вместо ироничного и безукоризненного Даниила Вербицкого суд лицезрел туповатого провинциального адвоката, который зачем-то рассказывал стихи Пушкина, встав на табуретку, и в голос рыдал над детскими фотографиями обвиняемого. В общем, достал всех, и общий гнев переметнулся на клиента, обеспечив того немалым сроком.