Отем кивнула. Они не в первый раз обсуждали похожие темы.
— Ты дисциплинированна, знаешь, чего хочешь, и веришь, что в конце концов добьешься своей цели, потому что такой тебя воспитал отец. Верно ведь?
Отем нечего было возразить, но она не совсем понимала, куда Элейн клонит.
— Это, по-твоему, плохо?
— Нет, конечно. Я надеюсь научить тому же и своих дочерей.
— Тогда в чем проблема?
— Тебе надо усвоить одну истину, дорогая. Никто не должен влиять на твое представление об успехе.
Отем нахмурилась.
— На то, чего хочешь ты, Отем, — спокойно продолжала Элейн. — Помни, никто не может решать это за тебя. Ни твой отец. Ни Брэд. Ни одна душа на свете.
Эти слова взволновали и расстроили Отем.
— Я знаю только то, чего я не хочу. Не хочу обо всем этом думать, — откровенно призналась она. — Дела у нас наконец стали понемногу налаживаться. На этой неделе выросло число покупателей. Такого еще не было. Я чувствую, что времена меняются к лучшему.
— А в кухне нас ждут два огромнейших заказа, каких у нас еще никогда не было, — прибавила Элейн.
— Ой, не напоминай мне об этих заказах, — вздохнула Отем. — Они ведь сделаны из милости. Отцом и моим консультантом.
Элейн начисто отмела эту мысль.
— Если твой отец этим заказом хотел тебя поддержать, то почему он не делал этого раньше? Мог бы с самого начала, как ты открыла булочную, заказывать пончики для сотрудников.
Отем хотела что-то сказать, но Элейн остановила ее жестом руки.
— Подумай об этом. Ты же знаешь, что я права. Он выжидал все это время, пока не появится вполне законный повод помочь тебе. Держался в стороне, чтобы ты не могла его обвинить в жалости.
— Пожалуй, ты права, — согласилась Отем. — Я как раз на прошлой неделе досадовала, что он редко покупает у меня пончики.
Элейн удовлетворенно кивнула.
— А заказ Брэда? Он-то какое отношение имеет к жалости?
— Он сказал, что это подарок мне ко Дню Святого Валентина.
Элейн открыла было рот и снова закрыла.
— Вот видишь, и возразить тебе нечего, — уныло констатировала Отем. Она взглянула на часы и поднялась. — Пошли, пора жарить пончики.
— Он так и сказал? — спросила Элейн, идя следом.
— Сказал, что этот заказ повлечет за собой много других. И это-то и будет его подарком мне к празднику. — Отем вдруг щелкнула пальцами. — Надо, пожалуй, позвонить ему. Закончим с пончиками, откроем булочную, и я уточню, что делать с его заказом.
— Зачем?
— Когда я поняла, что он сделал этот заказ из милости, то предупредила, что он может не беспокоиться. А он так и не ответил, готовить мне его или нет. — Она опустила пару пончиков в кипящее масло во фритюрнице и взглянула на Элейн.