Стефани бросила недобрый взгляд на оранжевую шевелюру и вспомнила, что действительно просила Мелоди покраситься в какой-то один цвет, что та и сделала. В следующий раз надо будет изъясняться конкретнее. Вероятно, Мелоди решила, что вид у нее вполне подходящий к кануну Дня всех святых.
— Мелоди, это мистер и миссис Платц. Они будут занимать хозяйскую спальню. Не поможешь ли ты им справиться с чемоданами?
— Какие могут быть вопросы? Зовите меня просто Золушка. — Она взялась за чемодан и мило улыбнулась миссис Платц.
— Мне нравятся ваши волосы. Это эбеновое дерево? У меня был такой цвет в марте.
Стефани обернулась к Ивану.
— Может быть, у меня нервы не в порядке. Но меня не оставляет предчувствие беды.
— Привыкнешь. Это, как управлять шхуной. В какой-то мере это удовольствие. Привыкаешь. Встречаешься с новыми людьми, а потом привыкаешь к тому, что они становятся частью твоего собственного прошлого. И когда приходит время расставаться, понимаешь, что теряешь нечто большее, чем просто постояльцев.
— Гм, но у тебя никогда не было посыльного по имени Мелоди.
— Нет, но мне за глаза хватало Эйса.
Стефани усмехнулась.
— Да уж, у каждого свой крест. Но ты так и не ответил на вопрос, который я тебе задала вчера вечером. Тебе неприятно, что Хабен превратился в гостиницу? Ты считаешь, что это старинное великолепие не годится для таких целей.
Он обнял ее рукой за плечи. Ему не неприятно, что Хабен превращен в гостиницу, а вот насчет того, что она стала содержательницей отеля, он не уверен. Ему было бы больше по душе, если бы она стала женой и матерью.
«Эгоистическая позиция, — признал он. — Но ничто не могло бы ей помешать стать женой, матерью и содержать одновременно отель. На дворе двадцатый век. Женщины тоже стали сидеть на нескольких стульях». — Иван нервно сглотнул. В настоящий момент ее стулья его не трогали. Сейчас его больше интересовало ее нижнее белье. Он спрашивал себя, не стал ли из-за этого сексуальным маньяком. Скорее всего. А может, ему все же следовало мысленно перенестись из ее спальни и хоть какое-то время поприсутствовать здесь, в холле? Он бросил думать о белье и усилием воли попытался сосредоточиться на ее вопросе.
— Это была великолепная мысль. Если бы Хабен был все еще моим, я, возможно, поступил бы так же. Миссис Платц права. Дом похож на музей. И было бы несправедливо держать его двери на замке.
— Извини за любопытство, почему ты продал его?
Он пожал плечами.
— Мне нужны были деньги. Сначала я предложил купить его родственникам, но ни один не захотел. Дом большой, и его содержание обходится дорого.