— Всякое бывало. — Она села, скрестив ноги, оправила свитер и внимательно осмотрела дом. — Что ты думаешь о Мелоди?
— Я думаю, что она мошенница.
— Есть у тебя идеи насчет того, кто она на самом деле?
— Ни малейшего представления, но у нее потрясающее самообладание и черное чувство юмора. — Иван открыл термос, и аромат крепкого кофе вырвался вместе с клубами горячего пара. Я не задавался вопросами на ее счет до сегодняшнего вечера, но по твоему лицу понял, что она тебя озадачивает.
— Я и раньше о ней думала. Но сегодня она изменила себе. До сегодняшнего дня она была занята тем, что дурачила только нас. Сегодня же вечером она сменила объект и махнула на нас рукой, по крайней мере, на время.
— Ты становишься циничной.
Стефани отпила глоток кофе и вернула чашку Ивану.
— Она лгала нам. Станешь тут циничной.
— Ты лгала очень многим людям, пока работала под прикрытием. Иногда ложь оправдана благими целями.
Она признавала его правоту. Мелоди ей и самой нравилась, но Стефани знала, как больно быть преданным кем-то из близких. Ты готов ко всему от чужих, но если ошибся в друге, то становишься уязвимым и совершенно беззащитным. В работе полицейского это может стоить жизни. Она убедилась в этом на собственной шкуре. Она успокаивала себя тем, что сейчас речь идет не о работе, что все это, возможно, лишь глупая шутка, но одни лишь подобные умозаключения не могли помочь ей избавиться от мрачных предчувствий.
Так они довольно долго сидели рядом на одеяле, и молчание их нисколько не тяготило. Наконец, Иван взглянул на часы и вздохнул.
— Итак, в течение двух ночей какой-то идиот раскачивает мертвое тело перед окнами дома. Где же он сейчас? Обычно всяких ненормальных хоть пруд пруди, а вот когда надо, их днем с огнем не сыщешь.
Стефани улыбнулась в ответ.
— Теперь ты в курсе того, что представляет собой работа полиции. Часы томительного ожидания и полная неизвестность. Единственным разнообразием служат иногда минуты животного ужаса.
Мурашки побежали по спине Ивана. Он не знал, какие ужасы пришлось ей пережить в прошлом, но он постарается сделать все, чтобы в будущем она была от них избавлена. Он заботливо обернул ее пледом и крепко обхватил руками. Так они и продолжали сидеть, прижавшись друг к другу.
— Рад, что не знал тебя, когда ты была в полиции. Мне трудно было бы мириться с той стороной этой работы, которая связана с риском для жизни.
— Работа под прикрытием — это еще куда ни шло. Я всегда до смерти боялась, что меня бросят на регулирование дорожного движения. Я знала одного регулировщика, который стоял на перекрестке у школы. Так ему «фольксваген» ноги отдавил.