— Сначала мне рассказывал ее один брат Воротынский, а потом — другой.
— Но, надеюсь, перед этим они сказали тебе, что уже год как являются подданными Великого московского княжества?
— Уже не являются. Они написали жалобу в сейм о том, что их силой вынудили.
— И конечно сделал это злой московит Медведев в компании с еще более ужасным московитом Бартеневым, которых они собирались публично казнить на площади Воротынска! И как их назвать после этого, этих самых Воротынских???
Андрей рассмеялся.
— Очень просто — подлецами и негодяями. Вообще-то, зная хорошо вас с Филиппом, я все равно не поверил ни единому их слову, а после того, как ко мне ночью тайно пришел некий человек, назвавшийся Дениской Картавиным и рассказал мне все, чему он был свидетелем, картина и вообще стала ясна. Не только с Воротынскими, но и со всеми Верховскими княжествами.
— И как же она, по-твоему, выглядит?
— Да, очень просто: Литовское княжество слабеет, оно теряет силу и, желая скрыть это, начинает делать ошибки, вроде запрещения строительства новых православных храмов, усиления католического влияния, не понимая, что тем самым ведет губительную для себя политику. А Московское княжество, напротив, силу набирает, оно обогатилось покорением Новгорода, Твери, Казани и теперь жаждет новых завоеваний. И оно действует всеми честными и нечестными способами, употребляя все средства, включая твой ум, энергию, и способности, Василий.
Медведев хотел возразить, но Андрей остановил его.
— Подожди, я вовсе не упрекаю Московское княжество и тем более тебя. Тут дело вовсе не в тебе и не во мне. Больше того, дело даже не в тех, кто дает нам задания и посылает их выполнять. Мне кажется, здесь сейчас происходит какой-то высший, таинственный процесс, который движим, быть может, волей Всевышнего, а быть может, дьяволом, но у меня такое чувство, что никакие усилия, даже великих князей и королей, не говоря уже о таких ничтожных пылинках как мы, не смогут остановить это движение, потому что это ход времени, если хочешь…
— Однако, мой дорогой друг, я помню, был в нашей жизни один момент, когда мы с тобой, маленькие пылинки, как ты выразился, сумели изменить ход событий. Уверен — ты помнишь ту ночь в 1479, когда ты, никем незамеченный переплыл Угру и тайно пришел ко мне…
— Да, друг мой, я хорошо это помню, но скажи по правде: разве на самом деле мы хоть что-нибудь изменили? Разве заговор все равно не был открыт? Разве головы князей Ольшанского и Олельковича не упали из-под топора палача в корзину? А то, что Бельскому удалось спастись — ничего не изменило — это все лишь твоя личная заслуга перед ним, и я не думаю, что твой Великий князь особо наградил тебя за это. Ему нужен был не Бельский, ему нужна была земля по самую Березину.