— Немного просвещенного капитализма — это вовсе не плохо, — успокоительно сказал Зак. — Но, раз кассета продается... — Он полез за бумажником. — Сколько, по-вашему, они вам заплатят? И сколько станций есть в округе?
Женщина ответила и смотрела, явно не веря своим глазам, как Зак отсчитывает ей банкноты.
— Вот, — сказал он. — И еще немного для верности. Вы заработали, и вам даже не придется возиться с изготовлением копий для всех станций.
Видеокассета исчезла в объемистом кармане красной бархатной шубы; Зак с улыбкой огляделся.
— Хотя вашу обычную работу вам, боюсь, придется перенести. Похоже, пассаж освободится не скоро.
Между тем Брэнди увидела, как подъехал внушительный отряд полицейских. Она смотрела, как они оцепляют кулинарный магазин, а съемочная группа, свернув свое оборудование, уходит.
Только после этого Брэнди заговорила, все еще не глядя на Зака:
— Что вы собираетесь делать с видеокассетой?
— Еще подумаю. Но такой случай выпадает раз в жизни, так что я решил — надо брать, пока не поздно.
— Можете показывать друзьям на вечеринках. Я уверена, это будет хит.
— Неплохая мысль, — согласился Зак. — Те, кто не знает, что это был самый неквалифицированный грабитель в Западном полушарии, сочтут меня героем.
Брэнди кивнула. Ее голос звучал абсолютно спокойно:
— Вы только что отдали сумму, которая для человека, несколько дней назад намекавшего, что затрудняется с платежами за свой автомобиль, слишком велика.
Заку хватило такта устыдиться — он выглядел виноватым.
Брэнди не стала ждать ответа. Она смотрела прямо на него, ее голос от волнения окреп:
— Черт побери, Зак, почему вы не сказали мне, кто вы такой? Или чем занимаетесь? Что за великая тайна?
Он ответил ровным, совершенно спокойным голосом:
— Потому что я не хотел афишировать тот факт, что у «Интеллитойз» дела идут плохо.
Она покачала головой, больше недоумевая, чем возражая. Причина показалась ей совершенно недостаточной.
К ним подошел верзила полицейский.
— Э-э... Санта. Нам нужны ваши показания, сэр.
Зак не сразу ответил, он смотрел на Брэнди.
Наконец вздохнул и сказал:
— Я вернусь, как только смогу, Брэнди.
— Я буду в кабинете.
Прошло больше часа, прежде чем Зак небрежно постучал в дверь и вошел. Она увидела, что он уже переоделся. Он снова был в джинсах и кожаной куртке, как и в начале дня, когда начался их разговор.
Брэнди казалось, это было очень давно. Тогда она знала только, что в его власти причинить ей боль. Но она не знала, как далеко простирается эта власть и какой опустошительной может быть эта боль. Она тогда еще не осознала, что любит его, и еще не начала постигать его обман.