— Значит, все, что ты сказала мне тогда, было ложью? И ты уехала из Чикаго не ради другого мужчины?
Теперь он сверлил ее взглядом, а Джинни не в силах была поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Она даже представить себе не могла, что он сейчас о ней думает!
— Да, Дэвид. Я солгала тебе, — тихо сказала она.
Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
— Зачем ты это сделала, Джинни?! Почему ты не доверяла мне?! На какие же страдания ты себя обрекла... Тебе пришлось оставить дом, друзей, родных, любимую работу... Неужели не проще было сказать, что между нами все кончено, и остаться в Чикаго, продолжая работать в той же больнице?
Она отрицательно покачала головой.
— Я не могла остаться. Я... Я должна была уехать.
— Но почему, черт побери, ты предпочла уехать за тридевять земель? — настаивал Дэвид.
— Я... — Джинни замолчала, не в силах ответить на этот простой вопрос.
— Скажи мне, дорогая. Пожалуйста.
В голосе Дэвида звучала такая нежность, что ей пришлось призвать на помощь все свои силы, чтобы не разрыдаться. Она больше не могла молчать.
— Потому, что я не могла бы видеть тебя каждый день, Дэвид, и... скрывать свои чувства, — прошептала девушка.
— И что же ты чувствовала, Джинни? — мягко спросил он и вытер слезы с ее щеки. — Скажи мне правду. Всю правду.
— Я любила тебя, Дэвид. Любила так сильно, что не могла позволить себе испортить твою жизнь.
— Глупышка! Да разве ты могла это сделать?!
Его губы с нежностью прильнули к ее рту. Этот поцелуй, казалось, длился бесконечно.
— Теперь нам осталось выяснить только одно, — с трудом оторвавшись от ее губ, произнес Дэвид. — Ты сказала, что любила меня. Должен ли я понимать, что все это осталось в прошлом?
Джинни закрыла глаза, пытаясь сохранить остатки здравого смысла.
А нужен ли мне сейчас этот самый здравый смысл? — вдруг спросила она себя. Пять лет назад я поступила, подчиняясь его доводам. И кто стал от этого счастливее? Может быть, лучше наконец прислушаться к голосу своего сердца?
— Ничего не изменилось, Дэвид. Я по-прежнему люблю тебя, — быстро ответила она и открыла глаза. — Я любила тебя, люблю и буду любить, Дэвид Кэмпбелл.
Едва Джинни успела выговорить эти слова, как его губы впились в ее рот с такой голодной страстной силой, что земля ушла у нее из-под ног. Она невольно застонала и, обхватив Дэвида за шею, отдалась этому поцелую.
— Я так люблю тебя, моя радость. И все эти долгие годы не переставал любить ни на минуту, — выдохнул он.
— Ты уверен?.. — робко спросила она, и краска смущения залила ее лицо, когда она увидела блеск его голодных, жаждущих глаз.