— Я надеялся увидеть тебя здесь, — свирепо прорычал он, когда она приблизилась к нему с бьющимся сердцем.
Его рот искривился в усмешке.
— Какое бы очарование ты ни пыталась себе придать, золотце, все равно ты останешься самой скучной клячей в мире!
Гневный жар опалил ее щеки, а злость вытеснила ощущение испуга.
— Убирайся, Расселл! Я не намерена выслушивать твои оскорбления.
— Вот как? А что ты можешь сделать? Потребовать, чтобы меня уволили еще раз?
— Я не требовала твоего увольнения, — огрызнулась она.
— Еще как требовала, золотце. Однако знаешь что? Ты оказала мне услугу. Я получил фантастическую перспективную работу управляющего в Новой Гвинее и приступлю к ней уже на следующей неделе. Но я просто не мог уехать, не посвятив тебя в мою маленькую тайну.
Его рот оскалился в злобной ухмылке.
— Диана не была единственной, кого я поимел на стороне. Я попробовал и твою мачеху. Ага… Сексуальную Лавинию… Эта-то женщина знает, как ублажить мужчину. О, чего это ты побледнела, дорогуша. Уж не посматривает твой новый любовник в том же направлении?
Он издал ехидный смешок.
— Могу поспорить, что да. Почему бы тебе не спросить, чем он занимается, пока ты на работе?..
— Убирайся! — воскликнула Одри и сильно толкнула его в сторону.
Он даже не попытался помешать ей сесть в машину и отъехать от тротуара. Взглянув в зеркало заднего вида, она увидела, что он остался стоять на том же месте и продолжал хохотать.
Всю дорогу домой руки Одри тряслись на руле. Она едва не разрыдалась, когда машина поднялась, наконец, по крутой подъездной дорожке к дому Эллиота. Она мечтала лишь о том, чтобы он сжал ее в своих объятиях, утешил ее, успокоил. Но это продолжалось недолго, ибо тут же она испытала сильнейший шок, увидев розовато-лиловый «фиат», припаркованный рядом с черным «саабом» в гараже Эллиота. Вся кровь отхлынула от ее лица, когда она врубила по тормозам.
На розовато-лиловом «фиате» ездила Лавиния… Машины такого цвета попадались не так уж часто.
Не может быть, подумала она. Ее чуть не стошнило. Нет…
… Она не помнила, как выбралась из машины, прошла мимо «фиата», затем посмотрела на внутреннюю винтовую лестницу и закрытую дверь наверху. Но она не могла войти через нее из опасения того, что могло ожидать ее, когда она войдет вот так, без предупреждения. Поэтому она прошла к наружной деревянной лестнице сбоку дома. Каждый шаг давался ей с жутким мучением.
Остановившись перед тяжелой деревянной дверью, Одри нажала кнопку звонка, потом оперлась на поручень лестницы, чтобы удержаться на ногах в течение долгих секунд ожидания. Что там делает Эллиот? — мучилась она. Что он — не желает или не может сразу открыть дверь?