— Отвязни!
— Ну-у, я же не твой престарелый муж, чтобы оставить такую очаровательную девушку одну! Разве я могу упустить свой шанс?
— Отвали, говорю — чего приперся?!
— А может, я как раз помочь пришел? Не могу оставить женщину в беде!
— В какой еще беде?
— Неужели ты не хочешь отомстить мужу за такое небрежение? Я с удовольствием помогу — и поверь, это будет сла-адкая месть.
Карен выпрямилась, собираясь уйти. Она надеялась, что Дел найдет ее — но он все не шел, а стоять тут и терпеть выходки Рики было противно.
Но стоило ей шагнуть к двери, как он вскочил с перил и загородил ей дорогу.
— Что, хочешь чистенькой остаться? Твой муженек налево вовсю бегает, а ты тут целку наивную из себя разыгрываешь?
— Дай мне пройти! Хватит глупостей!
— Ну почему же глупостей... Каждый день, под вечер, он со своей новой секретаршей в кабинете запирается — интересно, зачем?
Она хотела заткнуть уши, не слушать — потому что это неправда, это не может быть правдой, не может! — но насмешливый бархатистый голос не умолкал:
— Я бы, конечно, такую милочку, как ты, на эту старую швабру не променял — но ему, наверное, виднее... Смотри-ка, даже сегодня — тебя побоку и с ней в кустах обжимается! И как у него прыти еще хватает?
— Перестань!
Карен попыталась проскочить мимо него; даже если это походило на бегство, ей было сейчас все равно — главное уйти, не слушать, спрятаться! Но рука словно попала в капкан, и Рики потянул ее к себе, легко преодолевая сопротивление.
— Поиграть решила? Я же вижу, что ты сама хочешь! Вот увидишь, тебе понравится!
И эта фраза, часто слышанная ею когда-то, всколыхнула все самые грязные и жуткие воспоминания, которые до сих пор жили в душе Карен. Больше не было милой молоденькой женщины, домашней и тихой — ее место заняла та самая девчонка, которая когда-то сумела выжить в жестоком и безжалостном мире, где насилие было нормой, а гуманность — пустым словом.
Удар ногой ниже колена застал Рики врасплох. Еще более неожиданными были острые коготки, вонзившиеся ему в руку. Но не это, а раздавшиеся где-то поблизости шаги заставили его отпустить девку. Она мгновенно отскочила футов на пять — как ни странно, не перепуганная, а злющая, как черт. Рики знал, что еще успеет по достоинству расплатиться со злобной маленькой сучкой, и решил не рисковать — чуть прихрамывая, он подошел к перилам, облокотился на них и, достав из кармана платок, приложил к глубокой, сочащейся кровью царапине на руке.
Даже в тусклом свете небольшой лампы на крыльце Делу хватило одного взгляда, чтобы понять, что что-то не так. Лицо Карен — застывшее, как маска, с прищуренными глазами и плотно сжатыми губами; ее напряженная поза — спиной к перилам, ухватившись за них рукой, словно в поисках опоры. И Рики, облокотившийся о перила и оглянувшийся на звук его шагов.