Он взял с плиты кофейник, налил горячий напиток в стоявшую на краю стола чашку и сел. Потом, критически осмотрев стол, спросил хозяйским тоном:
— А что, сахар в этом доме не принято подавать?
Разыграв эту сцену, он наконец заметил незнакомую девушку и, привстав, подал ей руку.
— Привет! Меня зовут Гейбриел Хантер. А вы, насколько я догадываюсь…
— Мэри… — чуть слышно проговорила она, уставившись на него широко раскрытыми глазами.
Гейбриел опять опустился на стул и, скорчив недовольную физиономию, повторил:
— Где же все-таки сахар, Куинн?
Куинн достала из шкафчика сахарницу и поставила на стол. Посмотрев сначала на Гейбриела, затем на подругу, она сказала:
— Вот вам сахар. А теперь вы оба можете распивать кофе хоть до вечера. У меня же, извините, много дел.
С этими словами она поставила на поднос чашку с блюдцем и второй кофейник, испускавший пар на плите, и, прихватив это все с собой, вышла. Поднявшись в свою рабочую комнату, Куинн тяжело опустилась в мягкое кресло и закрыла глаза. Ей было необходимо успокоиться и прийти в себя. И надо постараться хотя бы на время освободиться от этих навязчивых мыслей о Гейбриеле Хантере, ворвавшемся в ее тихую, размеренную жизнь. Да будь он проклят, этот Хантер!
Пора взять себя в руки, сосредоточиться и все обдумать. Надо… надо… Что? Что надо?..
Тихий стук в дверь прервал ее мысли. Из коридора донесся тихий голос Мэри:
— Можно войти?
— Входи.
Прикрыв за собой дверь, девушка осмотрелась в поисках стула.
— Вон стул. Садись.
Мэри села. Воцарилось долгое, тягостное молчание. Впрочем, Куинн не сомневалась в том, что за этим последует. И подруга не обманула ее ожиданий, начав почти шепотом:
— По-моему, он очень опасен…
— Кто?
— Этот Гейбриел.
— Откуда ты знаешь? Ты ведь только что его увидела.
— Чтобы это понять, не нужно много времени. И я, прости, побаиваюсь за тебя.
— За меня? С чего бы это?!
— А с того, что он просто великолепен. И я не представляю, как ты сумеешь его забыть впоследствии, когда… Кстати, впервые ты ничего мне не сказала о своих сердечных делах. Значит, все это очень серьезно.
Куинн стало ясно, насколько глубоко обижена Мэри. Действительно, ведь они никогда ничего не скрывали друг от друга. И она поспешила оправдаться:
— Я тебе ничего не говорила о Гейбриеле лишь потому, что сама только вчера узнала о его существовании.
— Куинн, это на тебя не похоже. Я вспоминаю твой роман с Дэвидом Симмонсом. Ведь прошло не меньше двух месяцев, прежде чем он припарковал свою машину у твоего дома на всю ночь. А Гейбриела ты оставила у себя с первого дня знакомства. Я просто поражена. Согласись, что все это не может меня не беспокоить.