— Видит Бог, представления не имею. Я знаю не больше вашего, лишь то, что он поехал в Лондон к лорду Хейстингсу и собирался вернуться через две недели.
— А это вы видели раньше? — Она показала книжку с записями.
Том бросил на нее взгляд и тут же уставился в пол.
— Да, это дневник сержанта. Он вел его в течение многих лет.
Крессида открыла его и полистала. Почерк был мелким, но аккуратным — отец писал красиво и гордился этим. Но это явно был шифр, что очень странно для дневника.
— Вы знаете, шифр, которым он пользовался?
— Нет, — промямлил Том. — Он начал пользоваться шифром в Испании, прослышав о зашифрованных письмах французов. Ему тогда необыкновенно понравилась эта идея.
Крессида верила этому. При всей любви к отцу она знала, что он имел какую-то особую склонность к секретности, таинственности и загадочности. Когда она была маленькой, он, приезжая в отпуск, придумывал для нее и Калли всякие головоломки, обычно в них было зашифровано место, где он прятал мешочек с привезенными для них конфетами. Она только никогда не могла понять, как он ухитрялся спрятать конфеты, еще не добравшись до дома, но они всегда оказывались там, где указывала головоломка. Калли сердилась, головоломки ее раздражали, но Крессиде это было интересно. Ей нравилось приподнятое настроение, которое возникало каждый раз, когда удавалось решить задачу; ее радовал блеск в глазах отца, когда он говорил, что в ее хорошенькой головке прячутся хорошие мозги.
А сейчас ей предстояло решить самую трудную — и, возможно, самую важную — головоломку из тех, которые он задавал ей. У нее руки чесались — хотелось скорее начать работу, искать систему и ключи.
Но в реакции Тома, когда он увидел дневник, было что-то странное, будто он знал или подозревал, что в нем скрывались опасные секреты. Опасные для кого? И если Том знал об этом многие годы, то почему даже ни разу не намекнул на это?
— Том, — медленно проговорила она, водя пальцем по краю страницы, — вы хотите, чтобы наш отец возвратился домой?
— Я не хочу, чтобы вам с сестрой было плохо.
— Но ведь это не одно и то же?.. Или вы именно так считаете? — Она закрыла дневник и шагнула к нему. — Как его возвращение может навредить нам?
Он пожал плечами:
— Не знаю.
— Я понимаю, что он не святой, каким его считает бабушка. И подозреваю, что временами он вел себя… не совсем порядочно. Я не слепая. Но я хочу знать правду. Он мой отец.
Том снова взглянул на дневник в ее руке. В его лице было страдание.
— Я знаю, вы любите своего отца, и это делает вам честь. Но его дневник принесет вам одни неприятности. Поверьте мне, Крессида.